Запад-81
Шрифт:
Не знал я, что этого танкиста на самом деле зовут Сергей Вавилов, и звание его - старший сержант. Не знал я, что на протяжении всей войны вспоминал он эту странную встречу у брода, странного лейтенанта на странном бронеавтомобилеи и был благодарен этому за этот нехитрый совет. Эта чрезмерная запасливость, над которой так часто смеялись и подшучивали однополчане, не раз спасала сначала его экипаж, потом его взвод, потом и роту, а под конец войны и батальон, которой командовал гвардии капитан Вавилов.
Тем временем рассвело. Солнце светило все ярче и ярче. Необыкновенная красота природы меня радуют. Лирическое настроение прервало появление в небе немецкого самолета-разведчика. Когда-то в детстве, дед рассказывал, что у немцев было два типа самолетов-разведчиков: "рама" и "костыль".
Направление куда ушли выручившие нас танкисты, практически совпадало с нашим. Запросив "Овод" о воздушной обстановке, и получив информацию о нахождении самолетов, пришлось скорректировать маршрут движения. Вдоль дороги рос редкий мелкий лес и кустарники.
Отъехав немного от брода и оглянувшись назад, отметил густой шлеф пыли, которая поднявшись, практически не опускалась на землю. Со стороны пыль наверное смотрелась как стена или специально поставленная дымовая завеса, которая здорово демаскировала нас. БТР натужно ревел, глубоко увязая в песок дороги. Водителю пришлось понизить давление в шинах, иначе мы рисковали застрчть еще раз. По моим расчетам, где-то здесь должна находиться колонна техники, моторы которой я слышал перед речкой, в которой мы застряли. Опять появился немецкий самолет-разведчик, похожий на У-2, стал кружить немного в стороне. Наведя на него бинокль, увидел в низу у самолета два оптических прибора. С той стороны где кружил разведчик кто-то выстрелил из винтовки. Потом еще, - и пошла трескотня. По самолету палили из сотен винтовок. А он продолжал кружить, и закончив разведку, ушел на запад Тем временем лесная дорожка вывела нас из редкого лесочка на довольно широкую дорогу, мощенную камнем. По ней двигалась небольшая колонна техники, из нескольких бронемашин с двумя танками. Как назло, отступать было уже поздно, нас определенно заметили. Да и вообще, трудно не заметить подъезжающий БТР. К нам направилась одна из бронемашин с пулеметом винтовочного калибра в башенке. По ТПУ отдал приказ:
– Водила! БТР не глушить, воткни заднюю передачу, если что отходим задним ходом за гребень, там разворачиваемся и обходим колонну. Наводчик! Держи на прицеле танки - они для нас самые опасные! Нашего калибра для них хватит. Десант! Наблюдает через бойницы за местностью! Все!
Тем временем бронеавтомобиль подъехал и из него выскочил военный и не представившись попытался взять на "горло":
– Кто такие? Из какой части? Где ваши документы? Куда следуете?
Имея уже небольшой опыт общения, нисколько не смутившись, спокойно задал встречный вопрос:
– С кем говорю?
Пришлось ему представиться:
– Лейтенант Фомин.
– Лейтенант Штода.
– Из какой части? Где ваши документы? Куда следуете?
– Отдельный дивизион особого назначения. Документы имею приказ не предъявлять. Согласно приказа командира дивизиона веду разведку.
Теперь Вы лейтенант! Как говориться: "кто, откуда, куда, зачем?".
Немного подумав, лейтенант важно заявил:
– Минуточку! И отойдя к броневику, кому-то докладывал:
– Товарищ генерал-майор! Это наверное, те самые, о ком докладывал старший сержант Вавилов.
Еще о чем-то поговорив, Фомин возвращается и говорит:
– Генерал-майор приказывает Вам доложить лично!
Да! Придется идти на доклад. Генерал, он и в Африке - генерал. Они шутить
– Товарищ генерал-майор! Лейтенант Штода по Вашему приказанию прибыл!
– Товарищ лейтенант! Объясните мне, что за форма на вас, что за оружие и техника у вас!
– Товарищ генерал-майор! Наш дивизион проводит комплексные испытания новой техники, нового оружия, новой формы и амуниции. Больше я не имею права ничего Вам рассказывать!
Генерал хотел задать еще какой-то вопрос, но его прервал мой сержант, прямо с БТРа крикнувший:
– Товарищ лейтенант! "Овод" передает, что в наш квадрат следует восемь целей. ОВП две-две с половиной минуты! И скрылся в люке БТРа.
Тут генерал не на шутку обиделся.
– Лейтенант! Что себе позволяет ваш подчиненный! Ему, что УСТАВ не писан!
– Товарищ генерал! Мой сержант поступил абсолютно правильно! Только что, он доложил, что сюда летят восемь немецких самолетов, вероятнее всего, что бы бомбить Вашу колонну. Прошу Вас дать приказ Вашим людям рассредоточится. Самолеты будут здесь через две минуты!
Не думая ни минуты, он кивнул Фомину, и тот побежал к дороге крича: "Воздух, воздух!"
С запада приближались самолеты. Загнав БТР под густую крону необхватного дуба, в стороне от дороги, садимся на землю под прикрытием брони. Самолеты вываливаются из-за облаков прямо над колонной, стремительно входят в полупике. Ясно вижу, что они одномоторные - наверное "мессершмитты". Бомбы отрываются, описывают короткую медленную дугу. Неслышные разрывы, и только потом вздрагивает земля. Бомбы летят теперь куда попало. Одна ухает в лесу. Воют моторы на форсаже. "Мессершмитты" разлетаются в разные стороны. Уйдя на высоту, они становятся в круг и став в правый крен, как на полигоне заходят на штурмовку. Слышится тягучий звук, и сразу разрывы: один, другой, третий... Выходя из пике, мессеры обстреливают обочины из пулеметов, одна из таких очередей попала по БТРу. Звук был, как будто быстро провели арматурой по металлической решетке. Недалеко за деревьями кто-то вскрикнул. Оглядев своих, спросил:
– Все целы?
В ответ мне закивали девять пар глаз, размером с чайное блюдце.
Где-то слышится команда:
– Рассредоточься... Ложись!
На этот раз бомбы падают далеко, метров двести впереди... После того как стихли разрывы, какой-то живой болезненный звук повисает в воздухе. Не сразу даже понимаю, что это дерево. Недалеко от нас надломленная сосна клонится медленно к земле, со стоном рвутся связывающие ее с землей нити. Потом появился наш истребитель. Бой идет у нас над самой головой. Вздрагивает, будто надламывается по длинному фюзеляжу немецкая машина и валится, дымя, куда-то за деревья. Все от радости закричали, запрыгали. Мне тоже хотелось кричать, но я, стараясь выглядеть солидным, бывалым, сдерживал себя. Завалили еще одного "немца", но вслед за этим над нами пронесся горящий истребитель со звездочками. Кто-то рядом из колонны сказал: "Наши храбрые, но беззащитные. Пойдем...". Налет прекратился внезапно, как и начался. Мы встаем отряхиваемся, осматриваем друг друга, потом оружие и БТР.
– Ну как БТР?
– спросил я водителя.
– В командирское окно пуля попала, на своем-то я успел щиток захлопнуть, а в остальном, все нормально.
Тут к нам подошел красноармеец и спросил:
– Мужики! Санитара средь вас нет? Наш тяжелораненого перевязывает!
– А что случилось?
– Да, Антипову пуля с самолета в задницу попала, рекошетом от вашего бронеавтомобиля, неглубоко сидит, перевязать надо, а то кровью истечет!
Я встал, залез в БТР, там у нас в аптечке лежали в том числе и медицинские щипчики с загнутыми концами похожие на ножницы, я не знаю, как они там у медиков называются, но их все называли щипцы. Их специально возили их с собой, на случай если придется вытаскивать пулю или осколки из тела.