Запад-81
Шрифт:
Пока пришедшие рассказывали о наших похождениях, я связался с дивизионом и доложил о том что узнал, умолчав, правда, о нашей стрельбе по самолету.
Достав карту, я сориентировался на местности, находились мы недалеко от железной дороги, связывающей Владимир-Волынский и Иваничи, в районе станции Бубнов.
В районе девяти часов утра, с юга, со стороны Владимир-Волынска стал слышен плотный ружейно-пулеметный огонь. Немедленно доложив в дивизион о доносившийся стрельбе, я получил следующие указания:
– 'Буссоль'! Приказываю Вам к 9-30, продвинуться в район моста через реку Луга, и находясь в тылу противника, выйти на связь с 'Брикетом', оказать помощь в корректировке артогня. Наши части, в настоящую минуту пытаются выбить передовые отряды противника с плацдарма
– 'Гвоздика', я 'Буссоль', понял вас, выполняю!
Посмотрев на часы, я понял что времени у меня - двадцать две минуты, за которые мне необходимо пройти около двенадцати километров, до подходящей высотки, с которой, судя по карте можно наблюдать за местностью в районе моста. Еще раз глянув на карту, я принял решение проехать по грунтовой дороге как можно дальше на север, а напротив нужной высоты я сверну на восток и переправившись через Лугу выйду прямо к нужному месту. Заметив воздушного разведчика, который кружил неподалеку, приказал бойцу:
– Шеремет! Взял бинокль и непрерывно наблюдаешь за самолетом! Как только он пойдет в нашу сторону - немедленно доклад. Понял?
– Так точно! Товарищ лейтенант! Ответил Шеремет, взял бинокль и вылез по грудь из верхнего десантного люка.
Не обращая внимания на немецкого разведчика, похожего на костыль, БТР добрался до места форсирования реки. Скорее всего, за нами наблюдали, так как, только БТР вошел в воду и поплыл, 'костыль' сразу же развернулся и полетел в нашу сторону. Его наверное заинтересовала машина, которая может плавать. А мы развернув башню и подпустив его как можно ближе ударили из трех пулеметов одновременно. Самолетик, просто перевернувшись через крыло упал в реку, метров за двадцать от БТРа. Волна пришедшая от самолета достаточно ощутимо поболтала нас. Выскочив на берег, БТР сразу же полез на высотку приспустив давление в шинах. Не доезжая до гребня, мы с Сорочаном спешились и пригибаясь пошли к вершине, где планировалось развернуть НП. Высотка поросла кустами, на самой ее вершине было достаточно большое углубление, куда удобно было загнать БТР. На склоне высотки простиралось большое незасеянное поле, за которым виднелась дорога, идущая наискось в сторону моста через Лугу. Загнали БТР и тщательно его замаскировали и подготовили сектора для обстрела. Доложил о готовности в дивизион, и после этого связался с 'Брикетом'. Этим позывным пользовался прапорщик Мисюра.
– 'Брикет', 'Брикет'! Я 'Буссоль', как слышите, ответьте!
– 'Буссоль', я 'Брикет', слышу вас 'хорошо', через четверть часа наши части атакуют плацдарм у моста, ваша задача засечь не наблюдаемые цели и корректировать огонь нашей артиллерии. Как поняли прием!
– 'Брикет', я 'Буссоль' понял вас 'отлично'.
Тем временем, на дороге появились немцы в составе примерно роты и, в рассеянном строю пошли по направлении к мосту во главе с офицером, идущим впереди. Немец еще был наглый и самоуверенный. Они шли, засучив рукава, как на работу, не зная, что может быть через каких то четверть часа могут погибнуть.
В бинокль я видел, как один из них похлопывал автомат, висевший на груди, вероятно, напевая какую-то бравурную песенку. Передав 'Брикету' данные о немецкой роте, я посмотрел на правый берег и увидел подходящее наше подразделение, примерно батальон. За мостом в этот момент грянуло 'Ура', это подошедший батальон с ходу контратаковал противника и начал теснить его к мосту. Немецкая артиллерия немедленно открыла огонь... Грохот выстрелов обрушился внезапно, оглушил. Стреляли минимум две немецкие батареи - около двенадцати орудий. Их огневые позиции располагались за соседним холмиком. Переведя взгляд за мост, я увидел, как почти сплошная завеса из огня и дыма скрыла переднюю цепь бойцов. В короткие мгновения, когда дым рассеивался, было видно, как меняется эта цепь, прерывается вспухающими разрывами и фонтанами вывороченной земли. Наших красноармейцев издали видно было плохо. Сержант Сорочан, не отрываясь от стереодальномера уже выдавал по рации данные 'Брикету'. Меньше чем через минуту разорвался первый пристрелочный снаряд. Сорочан
Сейчас конечно, немецким артиллеристам достается по полной. Фортуна она такая - сегодня с одними, завтра с другими...
Над огневыми позициями немецких артиллеристов бушует ад. Шрапнель разрываясь в воздухе убивает все живое, я уверен - там не может остаться ничего живого. И поэтому неожиданно для меня, из-за холма вылетают упряжки с орудиями. Офицеры на конях впереди строя. Ездовые нахлестывают лошадей. Кони все убыстряют бег и наконец переходят на галоп. Ошалевшие кони, чуя опасность, тянули изо всех сил, сминая на ходу кустарники. При повороте на дорогу, колесо одного из орудий налетает на большой камень, и пушка мгновенно, как будто невесомая, становится на одно колесо, а затем переворачивается на бок. Лошади заднего уноса приседают на задние ноги - опрокинувшаяся пушка тянет всех лошадей в сторону, но передние кони вытягивают их, не дают упасть. В этот момент орудие отцепляется, и вся упряжка выравнивается и скачет дальше. Остальные орудия, не останавливаясь пролетают мимо, следом за орудиями уходят с позиции зарядные ящики также на конной тяге. Самыми последними мчатся связисты на своей повозке, в ней четко наблюдаю сложенные катушки с кабелем и торчащую антенну радиостанции.
Немцы как на учениях меняли позицию. Я насчитал семь орудий, значит остальные пять остались на огневых - неплохо поработали наши!
Пока шел доклад о подавлении немецкого дивизиона, его остатки заняли новые позиции и приготовились к открытию огня. Сорочан опять наведя на немецкую позицию стереодальномер, начал передавать на огневую новые координаты. Ровно через минуту повторилось тоже самое. Только теперь, у немцев с позиции смогло уйти только три орудия.
Все таки нужно отдать немцам должное - сразу после подавления их дивизиона второй раз, они поняли, что где-то сидит наблюдатель, и послали проверить нашу высотку пару бронетранспортеров с пехотой.
На дистанции метров шестьсот, однозначно определилось, что немецкие бронетранспортеры направляются к нам. Забравшись в БТР, я спросил у башенного:
– Слышь друг! У тебя какая оценка на последних стрельбах была?
– Обижаете, товарищ лейтенант! Я на окружных соревнованиях второе место занял, и отпуск получил! Только вот, отгулять не успел, должен был после учений поехать.
– Не расстраивайся дружище, еще отгуляешь!
– Вы думаете, мы назад вернемся?
– Конечно! Если мы сюда как-то попали, так-же и назад вернемся! Не сомневайся! Сейчас вот, только немецкие бронетранспортеры стреножим, чтобы немецкая пехота подольше побегала...
– Товарищ лейтенант, я тут, пока Вы на складе с караулом общались, одну ленту бронебойными набил...
– Молодец, только не увлекайся! Запас у нас небольшой!
– Оно понятно, щас пару коротких по моторам, а там из ПКТ, он под винтовочный патрон, здесь их немерянно...
Перезарядив ленту, башенный стрелок устроившись по удобнее в подвесном сидении, довернул башню БТРа и немного опустив ствол, нажал кнопку электроспуска. Короткая очередь в три-четыре выстрела, в ограниченном объеме кузова БТРа чувствительно ударила по ушам. Выскочив из БТРа в окоп, я приставил бинокль к глазам, и увидел как один бронетранспортер задымил и из него горохом посыпались пехотинцы. Почти сразу за первой, прогрохотала вторая очередь, и мне в бинокль было видно как бронебойные пули КПВТ вспарывают капот второго бронетранспортера.
Залегшие немецкие солдаты открыли по нашей высотке огонь из винтовок и пулеметов. Пули щелкали по броне БТРа и отскакивали с затухающим звеньканием. Немецкие пехотинцы интенсивно вели обстрел. Мы слабо отвечали. Осматривая в бинокль сектор огня, я заметил офицера, стоявшего в кустах в полный рост и бесстрашно осматривавшего в оптику нашу позицию. Не отрываясь от бинокля, я дал целеуказание башенному стрелку:
– Коля, ты меня слышишь?
– Слышу!
– Видишь, между транспортерами кусты?