Запад-81
Шрифт:
После этого он подошел в плотную к нам, и с первой попытки повредил наш самолет. Всё это произошло в 12:45.
– Где находится ваш аэродром?
С ответом на этот вопрос Андреас замялся.
– Что, Андреас, думаете как лучше поступить? Что ответить?
Подняв на меня глаза, он видимо хотел найти ответ, и наконец сглотнув слюну, тихо сказал:
– Замость.
– По нашим данным, это не аэродром, а аэродромный узел, состоящий из семи аэродромов и двух посадочных площадок. Уточните на каком именно аэродроме узла базируется ваш отряд? Это аэродром в Мокрее, Лабуне, Водачев или Дуб?
– Господин офицер отлично ориентируется в наших аэродромах...
– Бенке, не принуждайте меня использовать иные методы убеждения...
– Вы не имеете права! Я военнопленный, и подпадаю под действие Женевской конвенции! Существуют же цивилизованные методы и обычаи ведения войны!
– А вот этого не надо Бенке! Ваша страна сегодня напала без объявления войны, это тоже согласно, как вы утверждаете, цивилизованные методы и обычаи ведения войны? А? Как вы назовете воздушные бомбардировки городов, где проживает гражданское население? Отвечайте немедленно!
– Атхенс
– Где это?
– Это взлетная полоса недалеко от штаба первой танковой группы. Там же находится штаб Колюфт, которому мы подчиняемся и части обеспечения от люфтваффе.
– Что это за части?
– Авиакомендатура, батальон связи люфтваффе, части снабжения и несколько передвижных фотолабораторий.
– Что вы можете добавить о сосредоточении четырнадцатой танковой дивизии на плацдарме в районе Черникува?
– Она должна нанести удар в обход Владимир-Волынска, с дальнейшем выходом на панцерштрассе.
– Что такое панцерштрассе?
– Это как правило магистральная дорога, вдоль которой развивается наступление наших танковых и моторизованных частей.
– Ось наступления?
– Да,да! Панцерштассе!
– Почему вы думаете, что панцерштассе это дорога Владимир-Волынский - Луцк?
– Это единственная дорога с твердым покрытием, которая проходит с запада на восток в этом районе, во вторых, наш отряд придан непосредственно четырнадцатой танковой дивизии, и приказ на проведение разведки, наш командир получает непосредственно от командира этой дивизии.
Услышав это, я заспешил к Абросимову, приказав младшему сержанту:
– Остальное ты сам, а я на доклад...
Часть 18
Подполковник Абросимов.
Когда все разведгруппы ушли на задание, я очень четко для себя понял, какая непомерно тяжелая задача свалилась на меня. Особенно на меня повлиял разговор с генералом Лакеевым. Из него я узнал о положении в ВВС этого времени, и меня это положение вещей и дел совершенно не радовало. Командуя по меркам 41-го года, элитным подразделением, обладающего огромной разрушительной силой, я трезво отдавал себе отчет, что при совершении даже одной, хоть и не большой ошибки, мы все можем сгореть как маленькая соломенка во время огромного лесного пожара - мгновенно!
Подойдя к штабу, обратил внимание, что майор Васильев, о чем то крепко задумался, он даже не услышал, как я приблизился.
– О чём думаешь, Александр свет Сергеевич?
– Честно? Не о войне! Своих вот вспомнил, аж сердце защемило,
– Если будем живы - обязательно! А будем живы, если немца побьем, одолеем!
– Ты думаешь, сможем назад вернуться? Что-то не вериться мне!
– Ты веришь, что мы сюда попали? Вот и верь, что назад вернемся! Ладно, давай о делах наших насущных.
И рассказал я ему о том, что услышал от Лакеева: - Участие в двух войнах: в Испании и в Монголии твердо убедили его в том, что авиация, причем именно истребительная должна играть первостепенную роль и иметь огромное значение в сражениях и войнах. Боевые действия ещё в Монголии однозначно и убедительно показали, что активной фазе наземных боевых действий предшествует фаза завоевания господства в воздухе. Обе противоборствующие стороны смогли достигнуть успехов в наземном сражении, только тогда, когда имели полное господство в воздухе своих ВВС. Сначала это продемонстрировали японцы, а затем наши войска.
– Ты представляешь, дальше он обоснованно предположил, что первым, кто попадет под удар при внезапном нападении противника, будут аэродромы ВВС, которые попадут в зону действия самолетов противника, и в первую очередь это будут аэродромы истребительной авиации. Неплохо зная историю Великой Отечественной Войны, я с ним полностью согласен, ты наверное тоже?
– Да! В этом вопросе с ним трудно не согласиться.
– И еще один фактор крепко играет на руку немцев - наши аэродромы не прикрыты зенитными частями. И хотя в полосе нашей 5-й армии развернут целый батальон ВНОС, но он использует проводные линии связи, которые проложены по столбам, и с началом войны регулярно выводятся из строя. Этот генерал - наш предок, мне аргументировано доказал, что для ведения успешных боевых действий необходимо обязательно превратить собственные аэродромы в непреступные цитадели для авиации противника. И соответственно приложить все усилия для завоевания господства в воздухе. И получается, что нам с тобой, надо придумать, как завоевать это самое господство в воздухе!
– Это точно! Поддержал мой вывод Васильев.
– Слушайте, товарищ подполковник? А не покушать ли нам борщика? А? Может на сытый желудок и что-то умное в голову вступит?
– А, может и правда? Давай!
Через несколько минут перед нами стояли котелки с дымящимся борщем и свежим, еще теплым хлебом. С чувством, проглотив несколько ложек наваристого борща, майор, глядя в котелок, задумчиво сказал:
– Противник должен лишиться господства в воздухе. Так?
– Так! Ответил я.
– Как думаешь, почему это важно?
– Ну... Собираясь с мыслями, замялсял я.
– Я готовясь в академию, прочитал много умных книжек, и в одной, один немецкий генерал писал, что по теории блицкрига, без господства в воздухе вообще наступательные операции невозможны.
– Почему?
– Он писал, что господство в воздухе это не столько бомбардировки, сколько информация. И я с ним согласен, при всём уважении к агентам и разведчикам, основную тактическую информацию во время Отечественной войны, наиболее полно и своевременно приносила именно авиаразведка! Вспомни, прорыв немецких танков к Москве обнаружила авиация, ни агенты, ни войсковые разведчики не сработали.