Западная война
Шрифт:
– Не тебе меня осуждать!
– Почему? – Улыбнулась Марта. – Если это все станет достоянием общественности, то вас осуждать будет каждый портовый пьяница. А, поверьте, это намного хуже, чем шлюха. Мы, по крайней мере, в канавах не валяемся без сознания от перепоя. И мозги все не вымываем дешевым пойлом.
– Пойдем малыш. А ты, мам, действительно – подумай. Я устал от твоих выходок. Ты предала меня дважды. Нет. Уже трижды. А это уже система. Я не знаю, как мне доверять тебе впредь.
Они вышли и молча пошли по коридору. Прямо на небольшое, камерное заседание остатков
Император вошел в зал. Следом – Марта. И сразу на ней скрестились взгляды всех присутствующих. Очень холодные или откровенно злые. Преимущественно во всяком случае.
– Зачем ты привел сюда эту сифилитичку! – С нескрываемым раздражением спросил Петр Николаевич.
– Это наветы! Я проверил лично. Нет никакого сифилиса. – Произнес с невозмутимым видом Император, а Марта пошло улыбнулась, чтобы посильнее позлить присутствующих.
– Я ухожу! – Произнес Петр Николаевич, вскакивая.
– СИДЕТЬ! – Рявкнул Император, осаживая своего дядю. – Если ты выйдешь отсюда, то отправишься на исправительные работы. Пожизненно. Это ясно?
– Ваше Императорское Величество, - процедил он. – На основании чего? Вы ведь чтите законы.
– На основании измены.
– Но я не изменял!
– Серьезно? А мне кажется, что изменял. Сядь. Пришло время решать очень важные вопросы. И пока мы их не решим, никто отсюда не выйдет.
– Она точно должна присутствовать? – Осторожно спросил Александр Михайлович.
– Да. Как будущая Императрица.
– Вы серьезно? Это все похоже на какую-то безумную шутку… излишне затянувшуюся.
– Да нет. На шутку похоже то, что мы творили. Вы понимаете, что произошло? – Произнес Император и обрушился с жестокой критикой на своих родственников. Вдумчиво и со вкусом промывая кости.
Всеволод сидел тут же и молча слушал, лишь изредка и с любопытством посматривая на Марту. Ему уже успели сказать, что эта женщина – самая известная шлюха Франции. И он пытался понять, зачем его отец так поступил. Он внимательно слушал то, что тот говорил, вгоняя в краску то одного, то другого члена Августейшей фамилии. Не трогал и не касался только его… Всеволода. Рассказал, что это бабушка подстроила бегство старших братьев. И что он очень сильно пожалел, что послушал ее тогда и не привел приговор в исполнении на месте.
Но эта женщина…
Обида? Нет. Всеволод не был обижен. Бегство матери он тоже, как и отец, не понял. Почему он так быстро хочет жениться тоже не вызывало у него вопросов. Панама – важнейший геополитический узел. Его ценность едва ли не выше, чем у Суэцкого канала. И терять его было нельзя никак. Но почему шлюха? Причем такая известная. Почему не первая попавшаяся прохожая? Тут был какой-то подтекст. Какой-то смысл. Какая-то затея. Поэтому он и смотрел на Марту с любопытством, а не злостью или раздражением. Очередной ребус… очередная загадка…
Закончился этот семейный совет глубоко за полночь. Скорее под утро. Ближе к десяти вечера к нему присоединилась и Мария Федоровна, просто испепелявшая взглядом совершенно невозмутимую Марту. Но кроме взгляда ни словом, ни жестом не смевшая ее более оскорблять.
–
– И что ты предлагаешь? – Тихо спросила Мария Федоровна.
– Ты возвращаешь Ярослава и Святополка. – Она от этих слов вскинулась. – А ты, ты и ты, - указал он на сыновей покойного Михаила Николаевича, - едете в турне по Японии и Китаю. Ваша задача – провести переговоры и нащупать тех, с кем можно договариваться. Тех, кто обладает там реальной властью. Мы явно упустили это направление, понадеявшись на авось.
– Я… - попыталась возразить Мария Федоровна.
– Ты, мама, возвращаешь моих сыновей и прекращаешь заниматься всей этой фигней. Они виновны. Они будут наказаны. Но они нужны. И страдания одного – ничто по сравнению со страданиями многих. Даже если это твой внук. Даже если это ты сама. У тебя есть три дня. Иначе я начинаю их искать сам. И тогда те люди, что служили тебе и помогали тебе, умрут. Под пытками. На твоих глазах. А Ярослав и Святополк все равно вернуться. Это всего лишь вопрос времени. Все заготовки, которые они могут применить, мне известны. Им не выкрутиться. Им не убежать. Есть еще вопросы?
– Клеопатра. Я могу ее вернуть. – Тихо произнесла Мария Федоровна.
– Не нужно. Я сделал свой выбор.
– Пожалуйста. Сынок… Молю!
– Это мой выбор. Эта женщина молода и в целом здорова. И она в должной степени самоуверенна, чтобы не быть тобой подмятой. Ведь я не хочу, чтобы ты и ее загнала под каблук, как по обыкновению своему пытаешься поступить со всеми, кто меня окружает.
– Ты ее тоже коронуешь?
– Возможно. Но сына я короную совершенно точно. Как младшего соправителя. Выбор сделан и ему нужно погружаться в государственные дела. Ярослав и Святополк сами сделали все, для того, чтобы новым Императором стал он. – После чего он повернулся к сыну и строго на него посмотрел.
– Я понимаю, отец. И постараюсь тебя не подвести.
– Хорошо. Потому что нам предстоят очень большие и сложные дела. Не знаю, доживу я или нет, но Россию ждет новая война. Куда как страшнее той, что только что отгремела. И к ней нужно готовиться. Нам всем нужно готовиться. И не болтать! – Рявкнул он. – Хватит уже! Вы либо служите Империи, либо просто биологический мусор! Право рождения – это просто право. Только в ваших руках – реализовывать его или нет.
Он обвел их хмурым взглядом.
– Это последний шанс для всех нас. Потому что, если мы не справимся, наша династия потеряет власть и ее сменит другая. Вы понимаете? Мы все и так сделали достаточно для самоуничтожения. Теперь нужно попытаться выжить.
Александр Михайлович скосился на Марту, откровенно уставшую от столь долгих дебатов. Но она держалась. И старалась сохранять маску самодовольной скотины.
Разговор закончился.
Император отправился пить чай и что-то обсуждать со все еще раздраженным Петром Николаевичем, а Марта вышла на балкон… на свежий воздух. Там то к ней и подошел Александр Михайлович.