Записки Джека-Потрошителя
Шрифт:
— Это не будет выглядеть удивительным, если предположить, что убийцей была женщина.
— Боже мой!
— Я совершенно серьезен, сэр. Я не могу настаивать на этой версии, но мне бы очень хотелось поговорить с той акушеркой, которая, по словам Мэри Кокс, должна была сделать Мэри Келли аборт!
— Вы хотите сказать, что это сделала акушерка?!
— Я хочу лишь сказать, что это вполне возможно, сэр. Эти женщины обладают медицинскими навыками и знают анатомию на поверхностном, но вполне достаточном для нашего Потрошителя уровне. У них сильные, уверенные руки, они не боятся крови. А главное, сэр, — никто не удивится, встретив посреди ночи
Монро и Андерсон переглядываются. Эбберлайн абсолютно серьезен.
— Иначе говоря, нам следует искать не Джека, а скажем… — Роберт Андерсон делает небольшую паузу, подбирая новое имя убийце. — Джилл! Джилл-Потрошительница, пресса будет в восторге. Нечего сказать, прекрасную новость вы для нас раскопали, Эбберлайн. Газеты опять поднимут нас на смех.
— Нет-нет! — Монро улыбается, но взгляд у него ледяной. — Отныне никаких газет, джентльмены. Я думаю, пора прекратить это безумие, если вы не хотите навеки покрыть себя позором. Я говорю о прессе. Больше никаких комментариев. Проверяйте свою версию, инспектор, делайте все, что считаете нужным, но ни одно слово по поводу акушерки не должно просочиться в прессу! Мы едва избежали антисемитской истерии — здесь сэр Уоррен проявил себя с лучшей стороны. И я не хочу, чтобы теперь толпа начала подозревать всех акушерок подряд! Не думаю, что это единственно возможная версия. Андерсон обращается к Монро:
— Ее груди были отделены от тела. Преступник мог воспользоваться для этого одним из этих индийских кинжалов с изгибом — кажется, они называются кукри?
Джеймс Монро привез из Индии целую коллекцию экзотического оружия, включавшую в себя разнообразные кинжалы. Но подобным оружием было нетрудно обзавестись и в Лондоне. Солдаты империи, возвращаясь из колоний, прихватывали с собой такие вещи в качестве сувениров.
— Кукри! — подтверждает Монро. — Но это мог быть и медицинский инструмент. Давайте еще раз проверим всех безумцев, которые в последнее время были выпущены из лечебниц и могли в прошлом иметь отношение к медицине. Я вполне допускаю, что на протяжении октября наш убийца пребывал под надзором в одном из этих учреждений, откуда его выпустили, сочтя исцелившимся. Подобные ошибки, к сожалению, не редкость.
Распоряжение Монро будет выполнено, но среди пациентов лечебниц для душевнобольных не нашлось ни одного, подходящего на роль убийцы. В то же время Эбберлайн разыскивает Августу Холл, акушерку, которая взялась помочь Мэри Келли решить проблему с младенцем. В участке крикливая Холл ведет себя в своей обычной манере — у нее, мол, есть несколько свидетелей, и те подтверждают, что в ночь убийства она помогала принимать роды на другом конце города. Она не отрицает, что беседовала с Мэри Келли, но напрочь отвергает свое участие в подпольных абортах. Она очень умна, эта Августа Холл, и она знает, что говорить полицейским. Кроме того, грузная Августа вряд ли могла надеть платье стройной Мэри Келли — платье просто разошлось бы по швам! Женщину отпускают, а свидетельства, противоречащие медицинским отчетам, решено игнорировать. Мэри Келли умерла в восемь утра; те же, кто видел ее позже — ошиблись.
— В общем-то, это не столь важно, — Джеймс Монро высказывает свое мнение в неофициальной обстановке. — С учетом того, что, кроме свидетельства Хатчинсона, у нас нет никаких зацепок, не имеет большого значения, когда на самом деле произошла эта смерть. В любом случае, я думаю, что о Потрошителе мы
В его домашнем кабинете в качестве гостя находится Мелвил Макнотен. Тот самый Макнотен, которого Монро намеревался устроить в полицейское управление, что в свою очередь вызвало неудовольствие сэра Уоррена и послужило формальной причиной отставки шефа Уголовного департамента.
После вступления Джеймса Монро в должность главного комиссара полиции перед Макнотеном вновь замаячила перспектива занять пост в управлении. Впрочем, он не имеет никакого опыта полицейской работы, и Монро решает повременить с назначением, пока вопрос с Джеком-Потрошителем не будет окончательно закрыт. С его стороны было бы плохой услугой вводить сейчас в дело неискушенного товарища.
— Но с чего вы взяли, что он прекратит убивать? — недоуменно спрашивает Макнотен.
— Судя по последнему убийству, его болезненное возбуждение достигло апогея, и он, скорее всего, покончил с собой, как это нередко бывает с безумцами! Возможно также, что он оказался в тюрьме — по иному обвинению.
Джеймс Монро твердо намерен прекратить панику в Лондоне. Все сказанное им станет официальной версией, которой будет придерживаться лондонская полиция и от которой она не отступит уже никогда.
С девятого ноября, когда Джеймс Монро занимает место главного комиссара столичной полиции, Джек-Потрошитель официально прекращает существовать, хотя его имя все еще появляется на страницах газет, а добровольные помощники сэра Ласка все еще снуют по улицам, рассчитывая получить полтысячи фунтов, причитающихся за поимку Потрошителя.
– Джек-Потрошитель!
Это уже не крик мальчишки-газетчика. Этот крик раздается у меня за спиной, и я вовремя оборачиваюсь. Их трое. Трое молодчиков — лет по шестнадцать каждому. Они похожи на воронов в своих черных поношенных пальто. И, кажется, они пьяны. Камень пролетает над моим плечом.
Они в самом деле решили, что поймали Джека. Я не убегаю, я поворачиваюсь к ним и иду навстречу этим бродягам, извлекая из кармана нож. Да они трусливы, как крысы! Еще несколько секунд назад готовы были растерзать меня, а сейчас отступают с руганью.
— Джек-Потрошитель! — В их голосах слышится страх. Я убеждаюсь, что они не собираются меня преследовать, и тогда продолжаю свой путь. Улица пуста, что угодно может произойти здесь, но ни один ставень не отворится. Тем лучше для меня.
— Боже мой, старина, что с вами!
Сикерт трясет за ворот Гарольда Дарлинга, потом дает ему несколько чувствительных пощечин. Литератор с удивленным видом оглядывается, словно не помнит, как он оказался в своей гостиной, в кресле возле камина.
— Похоже, что вас, как маленького ребенка, нельзя оставлять одного! — качает головой Сикерт. — Куда подевалось бренди?! Вы же не хотите сказать, что выпили все, что было в доме! А, вот оно…
Дарлинг тяжело смотрит на него. На часах час ночи.
— Вы только что вернулись? — спрашивает он.
— Полчаса тому назад, — Сикерт наливает бренди и протягивает Дарлингу— Пейте же, это вас взбодрит. Мне тоже необходимо согреться. Проклятая погода! Я вернулся и поднялся к себе, чтобы переодеться. Я и понятия не имел, что вы лежите здесь в обмороке, иначе немедленно принял бы меры. Думаю, стоит послать за врачом.