Записки истребителя
Шрифт:
К середине ноября мы перелетели на другой аэродром, расположенный у Дона на правом крыле Донского фронта. Летный и технический состав разместился в каменных полузаброшенных домах, многие окна которых были заткнуты соломой. Снег в комнаты не попадал, но ветер проникал, как мы ни уплотняли солому.
Было холодно. Спали в меховых комбинезонах, скучая по теплу и бане.
– Эх, в баньке бы помыться, - мечтательно говорил Кузьмин каждый раз, когда ложился спать.
– Да помыться с веничком, от души.
–
А погода лютовала. Обильные снегопады засыпали все. С утра до вечера, а иногда и по ночам мы трудились на аэродроме, поддерживая летное поле в боевой готовности. Рулежные дорожки расчищали вручную, взлетно-посадочную полосу укатывали тракторами.
На прежнем аэродроме мы жили, как в тупике, по целым неделям мимо нас никто не проходил и не проезжал, а тут словно на большаке оказались. С утра до вечера идут и идут небольшие группы и целые подразделения пехоты. Идет артиллерия, танки. Идут в сторону фронта, на юг, ближе к Сталинграду.
– Что же это за великое переселение народа?
– шутливо вопрошал кто-либо из нас.
И тут же слышался ответ:
– Соображать надо.
По масштабу передвижения войск можно было догадаться, что здесь идет концентрация сил. Такие догадки высказывали многие, но это были только догадки. Однако с каждым днем догадки все более крепли, вырастали в уверенность, что на нашем участке собирается кулак, который скоро стукнет по немецкой обороне.
Однажды проследовал лыжный батальон. Лыжники шли рядом с дорогой проворным размашистым шагом.
Они были в белых маскхалатах, крепкие, здоровые - в плечах косая сажень. Как-то особенно ловко перекинутые через плечо автоматы напомнили мне охотников из тайги.
– Как идут, как ловко у них получается. Вот это подобрали!
– восхищался Соколов.
– Откуда, братцы?
– не выдержал Егоров.
– Из Сибири. Красноярск знаете? Вот мы оттуда, бросил на ходу один из лыжников.
– Дело будет,- заключил Кузьмин.
– Сибиряки пошли! Они под Москвой дали немцам жизни. А теперь сюда идут.
Мне было приятно слушать, когда так говорили о сибиряках, - ведь они мои земляки.
А войска шли и шли.
18 ноября к нам на аэродром приехал бригадный комиссар Рамазанов. Он приказал собрать летный состав в штабе.
Убедившись, что никто из посторонних не сможет услышать наш разговор, Рамазанов начал:
– Товарищи летчики, пришел и на нашу улицу праздник. Завтра наш фронт переходит в наступление.
Общий вздох облегчения был ответом на эти слова.
А Рамазанов немного помолчал, улыбнулся и продолжал:
– Все мы ждали этого дня. Все. Ведь верно?
– Верно, - ответили мы хором.
– Вот и дождались. Теперь дело за каждым из нас. Ваш полк будет прикрывать стрелковые дивизии правого крыла
Бригадный комиссар говорил не долго. Но какую бурю чувств поднял он в душе каждого из нас! Слышались голоса:
– Завтра долбанем!
– Хорошо бы иметь новые самолеты.
– Ничего, и на этих ударим.
Поздно вечером командир полка зачитал приказ о завтрашних боевых действиях. Каждому было указано время вылета и место в боевом порядке.
– Завтра, - говорил командир полка, - драться, как подобает советскому истребителю. Бомбардировщиков бить реактивными снарядами, из пушек стрелять с самых коротких дистанций. Кончатся патроны - таранить. Бить врага любыми средствами, но чтобы ни одна его бомба не упала на наши войска. После окончания патрулирования отыскивать отходящего противника на земле, штурмовать. На снежных полях он будет хорошо виден.
Потом мы подробно разобрали типовые варианты воздушного боя с вражескими бомбардировщиками, прикрытыми истребительной авиацией.
Наступила ночь, темная, снежная. Не хотелось спать, но спать было надо.
Рано утром, умывшись снегом и позавтракав, мы направились на аэродром. Было тихо, пожалуй, тише, чем обычно. По-прежнему мягкими хлопьями падал снег. Механики возились у самолетов.
Вдруг тишину расколол отдаленный орудийный выстрел. И не успело еще его эхо раскатиться по окрестности, как на юго-западе все загремело, забухало, загромыхало.
– Началось!
Настроение и до того приподнятое стало еще торжественнее. Наступаем!
– Ура! Наступаем!
Подходит время вылета. Но что за погода? Снег, туман - никакой видимости.
– Вот так штука. Готовились, готовились и что же? Праздник без нас начинается.
Вылет откладывается. Настроение омрачается, но каждый думает, что просидим мы без дела самую малую толику. Не может быть, чтобы небесная канцелярия устроила нам такую каверзу. С аэродрома никто не уходит, летчики дежурят около машин.
Но погода действительно вздумала крепко пошутить с нами. В течение дня она оставалась без перемен.
Опустился вечер. Разочарованными молча уходили мы с аэродрома. Артиллерийской канонады уже не было.
Доносились лишь отдельные орудийные выстрелы удаляющегося наземного боя. Получилось, что мы сегодня вроде наблюдателей.
Раздавались голоса:
– Люди воюют, а мы смотрим.
– Эх, хоть бы завтра погодка установилась, наверстали бы упущенное!
– Праздник на нашей улице без нас начался, как бы не просидеть до шапочного разбора.
Утром 20 ноября облачность немного приподнялась, туман рассеялся. Полк получил боевую задачу - штурмовать отходящего противника. Летать можно было отдельными парами: облачность сковывала маневрирование большой группы.