Записки командующего-десантника
Шрифт:
Шли тремя ротными колоннами, и вдруг слышу впереди взрыв. Это разведдозор головной роты напоролся на мину. В это же время в воздухе появилась четверка наших штурмовиков. Ведущий резко пошел в пике на наши колонны, за ним и остальные. Нам только этого и не хватало, чтобы в последний день войны попасть под удары своей авиации! Нас спасло то, что роты остановились, не залегли, а стоя махали руками летчикам. Видимо, они наконец поняли, что мы свои. Став в круг и снизившись, самолеты прошли над нами, помахали нам крыльями и улетели дальше на запад.
Выйдя на дорогу, батальон быстрым маршем двигался к Зноймо.
Во второй половине дня 8 мая мы вошли в город. Полк был остановлен
Командир полка полковник Георгий Петрович Голофаст приказал размещать подразделения на отдых, выставив охранение. Разведвзвод батальона откуда-то привез на повозке бочку вина и тушу теленка. Мы готовились на другой день отпраздновать окончание войны и отдохнуть. Но этому не суждено было сбыться. В 2 часа ночи меня подняли и вызвали к командиру полка. Там уже были и другие командиры. Приказ был ясен до предела: в 5.00 утра выступить и преследовать противника в общем направлении на город Табор. Батальону придавался артиллерийский дивизион 76-миллиметровых орудий под командованием командира дивизиона
26
Павла Григорьевича Калинина. Дивизион был на механической тяге. Посадив пехоту на машины дивизиона, точно в назначенное время подразделения начали марш в авангарде полка, как всегда имея впереди разведку и охранение.
Мне бы хотелось сказать несколько слов о командире артиллерийского дивизиона майоре Калинине.
Когда он командовал артиллерийской батареей в звании капитана, ездовым в этой же батарее был его отец. Сын - командир, отец - рядовой, подчиненный ему по службе. Павел Григорьевич в дивизионе пользовался исключительным уважением у подчиненных, это был требовательный, но справедливый и заботливый командир. Стройный, красивый молодой офицер, всегда подтянутый и аккуратный во всем, общительный, с юмором и обаятельной улыбкой, он сразу располагал к себе. Дивизион имел отличную выучку, артиллеристы красиво и точно работали. Мы быстро нашли взаимопонимание с ними.
После войны Павел Григорьевич прошел службу на различных командирских должностях, дослужился до начальника артиллерии воздушно-десантных войск, получил звание генерал-лейтенанта, сейчас он возглавляет Совет ветеранов управления и штаба Воздушно-десантных войск. Наша фронтовая дружба сохранилась до сих пор, и каждая встреча приносит радость и удовлетворение, надеюсь, обоим.
В ходе марша кое-где еще встречались разрозненные группы немцев, они пытались открывать огонь по двигающимся войскам из засад, особенно там, где были для них какие-то укрытия. Эти группы сбивались и уничтожались охранениями. Основные силы, как правило, не развертывались.
Марш от Зноймо запомнился радушием и восторженными встречами с чехами. В населенных пунктах вдоль дорог, где проходили войска, стояли толпы людей с цветами, хлебом-солью и обязательной бутылкой вина. Иногда машины просто не могли проехать, народ радостно кричал «Наздар!», «Червона Армия!». Молодые красивые девушки дарили солдатам цветы, угощали вином, фруктами.
27
Непроизвольно возникали митинги, чехи говорили о дружбе с советским народом, выражали благодарность Советской Армии за освобождение от фашистской оккупации. Эти встречи незабываемы. Перед началом операции по освобождению Чехословакии, военный совет фронта в специальном обращении к воинам потребовал гуманного обращения с жителями, всяческие, даже мелкие,
К сожалению, после ввода советских войск на территорию Чехословакии в 1968 году отношение к нам жителей, особенно чехов, изменилось. Это я почувствовал сам, когда был командующим Центральной группой войск. Чувствовалась какая-то настороженность и недоверие, хотя внешне вроде выглядело все нормально.
10 мая 1945 года батальон, которым я командовал, действуя в авангарде полка, переправился через реку Влтава и вышел к населенному пункту Чемелице, где и остановился.
В батальон прибыли командир нашей 104-й дивизии генерал-майор Серегин и командир полка полковник Голофаст. Они приказали закрепиться в районе Чемелице, организовать оборону фронтом на север с задачей не допустить прорыва на юг крупной, окруженной южнее Праги, группировки противника, которая пыталась выйти на соединение с американцами.
С окраины деревни было хорошо видно громадное поле, забитое немецкой техникой, солдатами. То и дело слышны были отдельные выстрелы. Как потом стало известно, это стрелялись офицеры, особенно из СС, боясь плена.
К ночи в расположение батальона на командный пункт приехали два «виллиса» с офицерами-американцами. Я зашел с ними в домик, и через переводчика мы договорились о совместных действиях в случае попытки немцев пойти на прорыв.
28
Выпили по рюмке русской водки. Я доложил сразу же о посещении американцев командиру полка.
Ночью хорошо были видны в расположении немцев костры: они сжигали технику, оружие, чтобы не досталось русским. Утром на следующий день с белым флагом к нам вышел немецкий генерал с небольшой группой офицеров. Прибыл командир нашей дивизии, и начались переговоры о порядке сдачи в плен. Окруженной группировкой немцев командовал генерал Шернер. Вел переговоры о сдаче в плен его заместитель.
Мне было приказано выделить им на окраине домик, организовать их охрану и проследить, чтобы подписанный ими приказ о сдаче в плен они довели до своих войск. Все это было выполнено. Во второй половине дня командир взвода охраны доложил мне, что в домике, где расположился штаб немцев, творится что-то непонятное, было несколько выстрелов.
У входа в дом меня ждал капитан - один из штаба немцев. Он сообщил, что генерал застрелился. Из холла дома наверх в мансарду вела лестница. На лестнице, залитой кровью, вниз головой лежал генерал с простреленным виском, в комнате наверху - застреленные жена генерала, адъютант, его жена и четырехлетняя девочка, их дочь. Картина была ужасная. Генерал по очереди застрелил их, а потом и себя.
Девочка была еще жива, ей пуля попала в грудь. Мы быстро вызвали своего фельдшера, она начала перевязывать грудь девочки, почти в это же время подъехала машина с американским врачом. Американское танковое подразделение находилось рядом на левом фланге позиции батальона. Американцы попросили у меня разрешения взять девочку с собой. Я разрешил, они ее увезли. Она была без сознания, но жива.
Утром следующего дня пленные немцы начали строиться в колонны и выдвигаться по дороге на юг. Теперь они стали послушны. Мне было приказано выделить группы для сопровождения пленных до города Писек, где организован сборный лагерь военнопленных.