Записки нечаянного богача 4
Шрифт:
— Мне! И Ане! — ну да, это под дых, конечно.
Спустив ноги с кровати, не открывая глаз, почувствовал в ладонях свою любимую литровую кружку с чаем. Ладно, будем считать, что и это утро — доброе.
— Ты на прошлой неделе обещал Ане теплицы показать, а потом по восточному заборолу погулять! — спорить с женой, не попив чаю, не входило в число моих талантов и любимых занятий. Наверное, поэтому я сонным мозгом даже не подумал озадачиться, почему ни единого воспоминания об этом обещании у меня не было? О паре сотен других — были, а вот о теплицах и прогулке по крепостной стене именно сегодня — нухоть бы тень.
Насторожила
— Пап, а пошли к дяде Самвелу? Я есть хочу, — попросила дочь. И опять я вроде как не отметил, что «оголодала» она внезапно после того, как втихую глянула в свой смартфон.
До обеда время ещё оставалось, пусть и не особо много, поэтому позволили себе поесть нормально, полноценно. Хотя в кафе «Арарат-2» были единственными посетителями. И встречал нас, и на стол подавал хозяин лично, сотрудников его не было ни одного.
— Ну что, пошли за нашими — и на холм? — спросил я у дочери. На что она испуганно вскинула глаза на Врунгеляна.
— Дима, дорогой, зачем рано так уходить? Давай чаю ещё, а? Вот Оля вчера пирог принесла с капустой, твой любимый, будешь? — тут же подключился он.
Я посмотрел на них внимательно. Вздохнул. И ответил:
— Ну, положим, ещё пару стаканов чаю я выпью. Может даже, как Фрося Бурлакова, и четыре осилю, чтоб шесть получилось, с пирогом если. Но вы правда думаете, что за это время они успеют поднять упавшую стойку и развернуть экран? И выгнать фуры за стену?
— Э, как ты увидэл, да?! Тэбя же нэ было в Городе? — от волнения у Самвела усилился акцент, а дочь прямо-таки впилась в меня серо-зелёными глазами.
— Колдун, да? — с тревожным восторгом спросила она.
— Это мой город, Ань. Наш. Если я чего-то не вижу — это вообще не значит, что я этого чего-то не знаю, — провёл я ладонью ей по волосам.
Память заботливо складывала кусочки паззла, увиденные, но не оцененные с утра. То, как Надя шептала дочери что-то на ухо, когда провожала на крыльце, поглядывая в сторону холма. Суматошные глаза главного электрика Анатольича, что вылетел навстречу из своего проулка бегом, но, заметив меня, тут же перешёл на спокойный шаг, что далось ему с видимым трудом. Двое Аниных одноклассников, появлявшихся по пути три раза, но делавших вид, что нас не узнают и идут в другую сторону. Каждый раз в новую. И чья-то очень знакомая прямая спина, владельца которой я точно узнал бы, если б не отвлёкся снова на какой-то вопрос дочери. Запомнилось только, что в руках у того, со спиной, был спешно схваченный с газетного прилавка журнал. Женский. И держал он его вверх ногами. А покосившуюся ферму опоры, похожую на те, на которых держался огромный экран над стадионом в Могилёве, я просто увидел, пока ходили с Анютой по крепостной стене, хоть она и тыкала изо всех сил пальцем за периметр, в противоположную сторону, задавая
— Легче и разумнее было бы попросить, чтоб я просто туда не ходил. Но так интереснее получилось, конечно. Прям целая тайная операция, да, Ань? — улыбнулся я дочери.
Та глубоко вздохнула, достала из курточки маленькую рацию, с самым серьёзным лицом что-то нажала и сообщила:
— Второй, я — Лобо! Волк на воле! Повторяю: Волк на воле!
Самвел за её спиной расплылся в такой улыбке, что даже глаз не видно стало за лучиками морщинок.
— Второй на связи! — прошипела рация еле узнаваемым голосом Тёмы. — Принято, Лобо, отбой!
С деловым видом Анна Дмитриевна выключила рацию и убрала обратно.
— Можно было и попросить, пап. Но тогда сюрприза бы не вышло. Ну и да, так гораздо интереснее, — и подмигнула мне, точь-в-точь как я сам. И улыбнулась теми самыми любимыми солнечными радугами, как её мама.
Врунгелян закрыл дверь, прислонив снаружи палочку, чтоб сразу было видно: кафе закрыто, никого внутри нету. И мы пошли к холму неторопливо, болтая о всякой ерунде. После регулярной физиотерапии у Дока Самвел почти перестал хромать, но шёл будто по привычке медленно, и мы с Аней, сидевшей на моих плечах, двигались в его темпе. А я удивлялся, что Город к обеду будто вымер — пустые улицы настораживали. До тех пор, пока не свернули к аллейке, что вела к холму.
Она была украшена, как на первомай: деревья обвязаны ленточками, к спинкам лавочек привязаны воздушные шарики. Над ещёмолодыми стволами лип и черёмух виднелись металлические стойки, от которых тянулись друг к другу тросики, удерживавшие ленты и гирлянды, пока выключенные. Даже опоры и кабину фуникулёра украсили, очень нарядно получилось.
— Не утерпел, Дима? Ноги сами привели? Полчаса бы ещё — и всё успели бы люди, — с улыбкой спросила баба Валя.
— Он, баб Валь, сердцем чует, колдун же! Но добрый и наш! — Аня одновременно и сама оправдывалась, и меня выгораживала.
— Да я ж не в претензии, Анютка, так, ворчу по-стариковски, — подмигнула мне легенда. И протянула брикет пломбира с изюмом, дочери фруктовый лёд из малины и чёрной смородины, а Самвелу стаканчик шоколадного. Я приложил смартфон к терминалу, привычно оплатив угощение и благодарно кивнул ей.
Полчаса не вышло, конечно, но минут пятнадцать мы точно с упоением ели мороженое, наслаждаясь и вкусом, и ароматом, и не по-сентябрьски тёплыми лучами Солнца, что поднялось над нашим Городом и словно замерло в самой верхней точке, глядя на него с такой же радостью, с какой смотрел каждый из жителей.
А наверху были все.
Когда остановилась и выпустила нас кабина фуникулёра, я сперва глазам не поверил. Ладно, экран, который успели-таки поставить и развернуть. Ладно, ряды столов и лавок, от которых рябило в глазах. Но люди?! Я и представить себе не мог, что здесь может разместиться такая тьма народу!
У «причала» нас встретили Тёма и Серёга, заметно уставшие, но ещё заметнее довольные. Такие лица бывают у людей, которые приготовили сюрприз или принесли хорошие известия, и вот-вот обрадуют.