Записки нечаянного богача 4
Шрифт:
— Здорово, Тём. Ага, — задумчиво глядя на телефон, отозвался я. — Как Бадма, как Мишка?
— Как я в санчасти — спят и едят, не жизнь, а малина! — бодро отозвался друг и поставил передо мной картонный стаканчик. — Вот, к Самвелу заскочил, твой любимый, таёжный. Привет тебе передавал.
— Ага, спасибо большое! — чай был очень кстати.
— Серёга скоро подойдёт, принесёт бумаги на закупку дронобоек. Я согласовал, если что, — предупредил он, глядя на поднимавшееся над Городом Солнце и вдыхая аромат кофе с кардамоном, которым его регулярно баловал Врунгелян.
— А нафига нам ещё-то? —
— Да журналюги после открытия спортшкол этих как с цепи сорвались! — фыркнул Головин. — Дня не проходит, чтоб пару-тройку не запустили посмотреть одним глазком, что это там у них происходит? — последнюю фразу он проскрипел голосом шакала Табаки из мультика про Маугли, заставив меня улыбнуться.
— Мы за неделю их насшибали уже восемнадцать штук. Мавики, Фантомы, даже Инспайр один. Мультов на пять уже облегчили свободную прессу, — довольно ухмыльнулся друг. — А тут прошла информация, что готовят со дня на день массированный налёт, несколько десятков сразу, с трёх направлений. За дурачков нас держат, Дим. Оскорбления снести не могу такого!
— Что, с запада зайти не выходит? Митрофаныч, как и обещал, собачку погулять выпускает? — улыбнулся и я.
— Ага. Видал я на камерах, как из лесу эти стримеры-блогеры-как-там-их-маму выбегали в мокрых штанишках.
— Может, встретить их в лесочке да в профилактических целях за лица пощупать? — предположил я.
— Солдат ребёнка не обидит, — оскорбился даже Головин. — Да и толку нет — они, кажись, из тех, кто побольнее любит. А чуть что — в плач и вой, да бегом к этим, как их, чертей… Помуд… Обмуд…
— Омбудсменам? — хмыкнул я, помня «любовь» друга к нерусским словам.
— Ага, к ним самым. И — ну причитать: «обидели мышку, написали в норку!», тьфу, стыдоба! Поэтому их надо не за лица, а за карман брать. Вот погорит у них ещё мультов на пять-десять техники — пусть сами объясняются с теми, кто их посылает. Или штаники пусть подворачивают — и нахрен с пляжа на самокатиках своих.
Современную молодёжь Тёма по большей части игнорировал, а частью — вполне заслуженно презирал. Кроме, пожалуй, тех, что учился в профильных учебных заведениях и нашей «путяге». Он взял над ней негласное шефство в части боевой и политической подготовки, и успехами пацанов гордился сильнее, чем своими.
— Можно перехватить управление и себе забрать дроны, — неожиданно сообщил мой телефон, лежавший экраном вниз. Голосом Доминика Торетто.
— Ты, колдун проклятый, теперь и чревовещание практикуешь? — чуть склонив голову к плечу, Головин обводил стволом Стечкина кабинет. Обернулся он быстрее, чем даже я мог от него ожидать. Крышка магазина, или пятка рукоятки, или как там называется самый низ ручки пистолета, опиралась на стакан с кофе, но почему-то в том, что на меткости выстрела это не отразится, сомнений не возникало.
— Извините! — продолжал мой телефон, к которому я внезапно утратил всё доверие. — Это я, Женя Курочкин! Я нечаянно послушал ваш разговор, мне правда очень интересно.
Тёма скользящим шагом обошёл стол, водя стволом по сторонам, поглядывая на экран своих смарт-часов, которые, насколько я знал, были почти такими же секретными, как и сам приключенец. Часы молчали и сигналов никаких не показывали. Обойдя кабинет и никого, предсказуемо,
— Это Женя Курочкин, — пожал я плечами и ткнул пальцем в трубку на столе, не сообщив Головину ничего нового.
— Я рад безмерно, — ответил он голосом, в котором нельзя было заподозрить неискренность. Об неё можно было споткнуться и выбить палец на ноге.
— Он — айтишный гений, раньше с Кириллом работал, у которого я Раджу взял. Теперь, видимо, на вольных хлебах. Условились с ним завтра созвониться, но, похоже, завтра уже смысла нет. А ты правда можешь их поймать и к нам на территорию посадить, но чтоб они при этом сигнала никуда не передавали, Жень? — чуть склонился я к трубке.
— Да, это несложно, — тут же отозвался он.
— А ты нас сейчас видишь, Женя? — от тона Головина у меня стало кисло во рту.
— Ну… откровенно говоря, да, — помолчав, признался Курочкин неожиданным голосом смущённо-оробевшего Торетто.
— А скажи, пожалуйста, Женя, кому из моих людей нужно занести строгий выговор в грудную клетку за это? — теперь от слов Тёмы, кажется, начинали болеть зубы.
— Никому не надо, они молодцы! Я полтора месяца вас ломал, и то только смотреть могу — ни лифты остановить, ни лампочками поморгать. Вам, судя по коду, протоколы Павлик настраивал? Он классный! Полтора месяца — это очень круто, правда! Локалки Центра информационной безопасности, третьей и четвёртой службы быстрее поддались, — ответил телефон. Я не имел представления ни об упомянутом центре, ни о службах. Головин, судя по тому, как у него дёрнулись бровь и щека, имел.
— У тебя есть там куратор? — тем же стоматологическим тоном спросил он.
— Неа. Они иногда меня привлекают, как консультанта, но познакомиться никак не могут, и от этого очень расстраиваются. Генерал по этому поводу даже орать устал, — перед глазами стоял ухмыляющийся лысый громила-гонщик в непременной белой майке, чьим голосом и говорил айтишный гений. Мне, кажется, хватило информации. Даже с лихвой.
— Тёма, это Женя Курочкин, как я и сказал. Женя, это мой друг Артём Головин, хотя ты, наверное, и так знаешь. Но по правилам хорошего тона нужно было вас познакомить. Тём, Женя говорил, что хочет жить в Городе, и что может и хочет быть полезным. Только у него с коммуникацией проблемы, ещё похлеще моих, и он с людьми трудно ладит. Я думаю, мы можем заехать к нему в гости, если он пригласит, тортик привезём или пива, что там компьютерные гении предпочитают? Поговорим и решим, сможем ли найти ему хорошее место у нас. Как считаешь?
Реалист во мне довольно кивал, скептик чесал бровь, а фаталист сокрушённо вздыхал: «ну вот, одно к одному! Он тут всё вирусами поперезаражает, а потом его прилетят арестовывать ЦРУ-шники! Или инопланетяне!».
— Ну, если Женя не против — чего бы и не съездить, конечно, — мигом поймал тему Головин. — Ты, Жень, пиво пьёшь?
— Кто ж пива не пьёт? — даже удивилась трубка. — Гиннес пью я, там шарики в банках прикольные. А ещё я трубочки с варёной сгущёнкой люблю. Говорят, ваша Оля-Тося их как-то особенно вкусно готовит. Вот бы попробовать? — казалось, голосом Вина Дизеля снова заговорил октябрёнок.