Записки опального директора
Шрифт:
“Дорогие родители! Как вам уже известно, я нахожусь в больнице. Перспективы мрачные. Два месяца буду на вытяжке и три-четыре месяца в полном гипсе. В лучшем случае я вырвусь отсюда глубокой осенью, если лечение пойдёт в верном направлении. Больше всего беспокоюсь об Иринке и детях. Она каждый день, после работы, приезжает ко мне и совсем из сил выбилась. Дети дома одни. Мне их очень жаль.
Прошу маму, если ей позволяет здоровье, приехать хотя бы на месяц, чтобы помочь Иринке. И ещё одна просьба: заберите на лето Андрея. Только вы можете нам помочь. Прошу вас правильно меня понять.
Целую. Ваш Миша”.
Наш сын всегда был оптимистом и таких писем мы от него никогда не получали. Если он мог
Анечка уволилась из ЦСУ, где в то время ещё работала, и собралась в дорогу. Я проводил её до Гомеля, откуда отправлялся самолёт с вахтой в аэропорт “Советский”. На одно свободное место было много претендентов, но слёзы матери, стремящейся скорее добраться к больному сыну, шепотом предложенная ею бутылка спирта подействовали на диспетчера, и ей достался единственный билет.
Дорога была трудной. Самолёт небольшой и некомфортабельный. Потребовалось несколько промежуточных посадок для дозаправки бензином. Укачивало. Но Анечка вынесла все испытания и вечером того же дня оказалась в Советском.
Тем временем Мишеньку перевели в больницу посёлка “Пионерский”, где заведующим хирургическим отделением работал молодой специалист, прошедший практику в Кургане у известного всей стране профессора Илизарова. Там обещали ускорить лечение за счёт применения “курганского” метода.
Из первого телефонного разговора с женой я понял, что сыну стало немного лучше. Ему поставили “аппарат Илизарова” и сростание кости ускорилось. Уменьшились и боли, которые не давали покоя. Теперь появилась возможность разделить заботы о нём и детях между двумя взрослыми женщинами, и всем стало легче. Андрюшка и Алёнка были с бабушкой, которая готовила им и Мишеньке вкусные блюда, а Иринка могла подольше задерживаться в больнице. Она договорилась о шестичасовом рабочем дне и у неё стало больше времени для ухода за больным мужем. Анечка словом и делом помогала ей в этом.
Андрюшке тогда ещё двух лет не было. Он был хорошим мальчиком, но требовал того, что положено ребёнку в таком возрасте. Алёнка, хоть и была уже в четвёртом классе, но и ей помощь и уход бабушки пришлись кстати.
Заведующий отделением и лечащий врач хорошо относились к Мишеньке и, в виде исключения, разрешили ему провести дни первомайского праздника в кругу семьи. Он передвигался с помощью костылей, но выглядел уже значительно лучше, и казалось, что дело пошло на поправку.
Домашняя обстановка, материнский уход, забота и внимание жены, общение с детьми положительно повлияли на его состояние и вселили надежду на скорое выздоровление. В разговоре с ним по телефону я почувствовал прежнюю бодрость в голосе и оптимистичный настрой, от чего на душе полегчало.
Анечка побыла с детьми еще несколько недель и, когда всем уже казалось, что кризис миновал, она, по настоянию Мишеньки, возвратилась домой. Он, как и Иринка, были очень благодарны ей за оказанную помощь. Договорились, что как только потеплеет, Андрюшку привезут в Могилёв. Алёнке же профком треста пообещал путёвку в ведомственный пионерский лагерь на всё лето, в Геленджик.
Все тогда считали, что самое страшное уже позади.
150
Из всех советских праздников для меня
Это была действительно народная, действительно священная война, которая стоила миллионов жертв, павших на полях сражений, уничтоженных в гетто и концлагерях, умерших от голода и холода в блокадном Ленинграде.
9-ое мая это действительно праздник со слезами на глазах, как поётся в известной песне, когда каждая семья не только радуется победе, но и оплакивает погибших в войне дедов и отцов, родителей, братьев и сестёр, родных и близких. Есть кого оплакивать и мне. Из всех моих многочисленных родственников чудом уцелела только младшая сестрёнка Полечка, спасённая добрыми людьми на оккупированной фашистами Украине.
Больше всех пострадал в той войне еврейский народ, геноцид против которого получил название Катастрофы. Шесть миллионов погибших - та кровоточащая рана, которая до сих пор не заживает в каждом еврейском сердце. Об этой трагедии не принято было говорить в советских средствах массовой информации. Сталин со своими подручными и их приемники, включая первого и последнего президента СССР Горбачева, боялись, что страшная правда о Катастрофе вызовет сочувствие к еврейскому народу. В своей антисемитской политике они не могли допустить, чтобы были обнародованы факты о сопротивлении евреев - их активном участии в борьбе с гитлеровским фашизмом на фронтах, в подполье и партизанских отрядах.
Много было написано в СССР о войне книг, сделано кинофильмов, поставлено спектаклей. В них говорилось о мужестве бойцов и командиров, о подвигах разведчиков и партизан. В них обычно подчеркивалось, что герой был славным сыном украинского, белорусского, русского или казахского народов. Однако, никогда не упоминалось, что герой сражения - сын или дочь еврейского народа.
Только из передач зарубежных радиостанций мы могли узнать, что солдат Дыскин, подбивший в одном бою под Москвой 7 немецких танков; командир подводной лодки Коновалов, потопивший фашистский транспорт “Гойя” с семью тысячами гитлеровских солдат и офицеров; руководитель и организатор обороны Брестской крепости Фомин; герой Малой Земли Кунников; легендарный военный разведчик Маневич; дважды Герои Советского Союза Смушкевич и Драгунский - евреи.
А сколько упрёков в свой адрес мы слышали в годы войны и особенно после неё. Евреи воевали в Ташкенте - говорили в народе. Приходилось это и мне не раз слышать. И это при том, что два моих старших брата и я, 17-летний доброволец ушли на фронт в первые дни войны, где братья погибли, не дожив до Победы.
На торжественных собраниях в День Победы в Могилёве не упоминались имена евреев - участников героической обороны города в июле 1941-го года, а на памятниках узникам гетто, установленным в городах Белоруссии, указывалось, что они сооружёны в память о советских гражданах, погибших от рук немецко-фашистских оккупантов в годы войны.