Записки опального директора
Шрифт:
Чем по-прежнему славился город химиков, так это зловонным запахом двух конкурирующих гигантов: завода по производству искусственного волокна имени Куйбышева и объединения по производству синтетического волокна “Химволокно”, или “Лавсан”, как его называли в народе. Из прошлых “достопримечательностей” сохранилась повышенная радиация, о чём напоминал гигантский электронный дозиметр, выставленный в витрине центрального универмага в год чернобыльской аварии.
Как и повсеместно процветает пьянство, благо местная сорокоградусная “Королева” здесь намного дешевле, чем в Москве и даже в Смоленске или Брянске, которые находятся рядом с Белорусско-Российской границей.
В отличие
Ещё худшей была жизнь на Украине. Боря писал, что Одессу нельзя узнать. Население беднеет с каждым днём, а дельцы и бизнесмены богатеют и наглеют. Зимой в квартирах холодно, а летом не хватает воды. В Чёрном море теперь опасно купаться. Оно стало источником инфекционных заболеваний.
Семья Крепсов с болью готовилась покинуть любимый город и ждала возможности выезда в Германию, где уже несколько лет жила с мужем и детьми младшая дочь Аллочка. С нетерпением ждали и мы сообщения Вашингтонского Центра службы Иммиграции и Натурализации о назначении интервью для семьи Полечки и Иринки с нашими внуками - Алёнкой и Андрюшкой.
27
Женя Шусторович, отец-основатель “Русского клуба”, приступил к своим президентским обязанностям без раскачки. Он не только сам активно взялся за дело, но и увлёк нас, членов Правления, своими планами и инициативами. Меня он сделал своим заместителем и с ходу загрузил массой поручений. На их выполнение не хватало дневного времени и приходилось прихватывать предрассветные часы. Как когда-то на ответственной работе в Союзе, мой рабочий день начинался в пять утра. На свежую голову отбирался материал из газет и журналов о событиях в мире, готовились тезисы лекций и докладов, расписания занятий в секциях. Планированием клубных мероприятий мы с Женей занимались по утрам в ходе прогулок по Аудубоновскому парку, которые независимо от времени года, начинались с 6 часов.
Беседовать с Женей - одно удовольствие. Человек неуёмной фантазии, он увлекал своими идеями, отличавшимися размахом, смелостью и решительностью. Здесь были планы организации клубной школы по овладению английским, детских классов русского языка, лектория политических, культурных и медицинских знаний, секции ветеранов Отечественной войны, создания клуба “Путешественников” и подклуба “Шатхен”, художественной самодеятельности, спортсекций и многое другое.
Наши беседы было трудно назвать полемикой, потому, что говорил, в основном, Женя, а моя роль сводилась больше к тому, чтобы остудить его пыл и посадить на грешную землю, обращая внимание на материальные и финансовые проблемы, пассивность большинства русскоязычных иммигрантов и другие преграды на пути осуществления его замыслов. Иногда это мне в какой-то степени удавалось, но чаще мой собеседник оставался глухим к предостережениям и продолжал витать в облаках своих, порой фантастических, идей. Он настаивал на программе “максимум”, утверждая, что если даже она будет выполнена наполовину, это будет неплохо, а за невыполнение плана нас здесь к дисциплинарной, материальной, партийной и, тем более, уголовной ответственности никто не привлечёт. Как потом оказалось, Женя был во многом прав.
Уже в первый год своего существования в клуб вступило более полутораста человек. По воскресениям, а часто и по вторникам в Джуиш Комьюнити Центре, где нам расширили занимаемую “производственную” площадь, собиралось около ста его членов, где каждый находил то, что ему по душе.
Эмма Зельдина - профессиональный дирижер из Ленинграда стала инициатором организации русскоязычного хора. Эта идея поначалу была встречена
Можно было только удивляться тому, с какой любовью Эмма выполняла свои обязанности и как много времени она этому уделяла. К каждому выступлению она готовила каждому участнику (их было около 50) пакет с текстами всех песен, которые предстояло исполнить. Всё это ей приходилось писать от руки (машинки или компьютера с русским шрифтом не было), причем четко и разборчиво, чтобы каждый мог разобрать слова. И это при том, что Эмма работала на двух работах, чтобы прокормить семью и воспитывала двух детей школьно-студенческого возраста.
Нельзя было не восхищаться тем, как умело и терпеливо Зельдина внушала азы музыкальной грамоты людям, большая часть которых не имела никакого отношения к хоровому пению, с каким тактом она делала замечания участникам на занятиях. Обидеться на них и не подумаешь. Все принимали их с благодарностью и желанием сделать всё возможное, что просила и ждала от нас Эмма. А как была она благодарна нам, когда песня, наконец, получалась? После добрых слов и похвалы дирижёра хотелось сделать ещё больше и лучше.
Огромное влияние на нас оказывало её пение. Конечно, никто из нас не владел такими же как она музыкальными способностями, таким голосом, таким пониманием песни, но когда мы слушали Эмму, смотрели на выражение её лица, дирижёрскую мимику и движения, хотелось всё более подражать ей, подчиняться её воле, требованиям и указаниям.
Музыкальное сопровождение хора, ансамблей и солистов осуществлялось Женей Шусторовичем, который одинаково хорошо играл на фортепьяно и аккордеоне. Позднее к участию в художественной самодеятельности клуба был привлечён талантливый концертмейстер Саша Виндер, что не замедлило сказаться на уровне звучания песен.
Наша Рита, несмотря на предельную загрузку служебными и семейными делами, взялась за организацию детского танцевального коллектива. Часами занималась она с детьми, умело и терпеливо обучая их искусству танца. Мы никогда раньше и не подозревали о наличии таких способностей у нашей невестки. Как оказалось, она обладала даром не только прекрасной танцовщицы, но и замечательного педагога. Её ученицами стали и наши внучки. Анечка с удовольствием участвовала во всех номерах танцевальной программы, а Диночка, которая и сама прекрасно танцевала, была не только хорошей исполнительницей наиболее сложных элементов, но и активной помощницей матери в организации занятий и обучении детей приёмам хореографии.
Постепенно, на базе хора, образовался большой коллектив художественной самодеятельности, в котором были представлены многие жанры. Художественным руководителем была Эмма, а ведущим и автором сценариев концертных программ -Женя Шусторович. Он сочинял шуточные куплеты, анекдоты, юмористические сценки, к исполнению которых привлекал, главным образом, пожилых людей, а нередко и сам в них участвовал. Энтузиазм Эммы и Жени передавался и нам -участникам. И мы старались. Старались как могли.
Женя привлёк в клуб многих волонтеров. Мне, как первому своему заместителю, он поручил работу лектория политических, культурных и медицинских знаний, а также планирование и организацию воскресных встреч в Джуиш Центре.