Записки прапорщика
Шрифт:
– Что же вы конкретно просите?
– осведомился Сытин.
– Помещение для комитета - раз, квартиры для членов этого комитета два и отпуск пяти тысяч рублей на первоначальные организационные нужды три.
– Немного, - протяжно произнес Сытин.
– Начну с последнего. Пяти тысяч, конечно, генерал Щербачев отпустить не сможет. Я думаю, что вы должны жить на кредиты по сметам Всероссийского Совета. Но аванс на развитие работы, так, примерно, в сумме полутора-двух тысяч рублей, конечно, генерал Щербачев дать сможет. Помещение для
– Мы имеем магазин, - вставил Дементьев, - но он мало удовлетворителен. Тесно, холодно. Наступает зима...
– Да, да, я понимаю вас, - перебил его Сытин.
– Но я затрудняюсь сказать, где бы можно было найти лучшее. Все более или менее подходящие помещения заняты организациями, которые создались в период революции. Но мы вам так сочувствуем! Я прикажу коменданту штаба подыскать подходящее для вашей работы.
Мы поблагодарили.
– Теперь насчет вашего размещения. Сколько вас, членов комитета?
– Десять.
– Вот видите, десять. Вы как же хотите, чтобы каждый имел отдельный номер?
– Если трудно дать отдельные, - сказал Дементьев, - хотя бы один на двоих.
– Это упрощает вопрос. А может, на первое время вы согласились бы пользоваться одним номером втроем? Я полагаю, что номера три-четыре мы сможем вам выкроить. К тому же, вероятно, не все члены комитета будут постоянно налицо. Часть, вероятно, будет в командировках. Три номера я прикажу отвести в гостинице штаба фронта.
– Мало, нам надо по меньшей мере пять.
– Пока могу дать только три. Как только будет свободнее, мы вам еще предоставим.
– А как же насчет первого вопроса?
– спросил Дементьев.
– Когда можно реализовать ваше сочувственное к этому отношение?
– Немедленно после моего доклада генералу Щербачеву.
– Когда это будет?
– Я сегодня буду с ним обедать и по этому вопросу поговорю. Ваш телефон, господа?
– Простите, господин генерал, мы упустили из виду, что нам и телефон крайне необходим.
– Да, это необходимая вещь. Я сейчас же сделаю распоряжение. Еще имеются вопросы?
– Больше нет, благодарим вас.
– Очень рад был с вами познакомиться.
Сытин встал из-за стола, протягивая нам по очереди руку.
На этом расстались.
На следующий день нам сообщили из комендатуры штаба, что для членов комитета отводятся три номера в центральной гостинице, что в дополнение к занимаемому нами помещению канцелярского магазина добавляют магазин в этом же здании, через комнату, и, наконец, что генерал Щербачев согласен отпустить тысячу рублей авансом в счет тех кредитов, которые могут поступить из центра.
Итак, деньги есть, помещение есть. Теперь надо, чтобы наш центральный исполнительный комитет был признан в качестве самостоятельной фронтовой
Большинство высказалось за необходимость поставить в Питере вопрос об отпуске средств, необходимых для ведения культурно-просветительной работы на фронте, с одной стороны, и для создания самостоятельной газеты "Солдат-крестьянин", с другой.
Кого послать?
Учитывая, что я уже бывал в Питере, знаком с работниками крестьянского Совета и просветительного отдела Военного министерства, единогласно постановили командировать меня.
Десятого октября, напутствуемый всяческими пожеланиями, заручившись местом в штабном вагоне, я выехал в Питер.
Октябрьская революция
За Киевом на одной из остановок неожиданно обнаружил эшелон 3-й дивизии. По распоряжению штаба главнокомандующего вся дивизия перебрасывается на Западный фронт в район Невеля.
Причины переброски дивизии солдатам неизвестны: имеется ряд предположений. Первое - дивизия должна подкрепить ослабевшие части Западного фронта; по другой версии - должна составлять резерв в тылу этого фронта на случай возможного наступления немцев на Петроград, и, наконец, последняя версия, чтобы с ее помощью удерживать питерский гарнизон от выступлений против Временного правительства. Каждая из версий имеет свое обоснование, но верного назначения дивизии никто не знает.
Приехав в Петроград, остановился в помещении крестьянского Совета, в комнате заведующего солдатской секцией Гвоздева. Настроение обитателей дома на Фонтанке, шесть растерянное. Все выбиты из колеи.
Со дня на день ожидается выступление большевиков; по словам Гвоздева, имеются агентурные сведения, что скрывавшиеся Ленин и Зиновьев прибыли в Петроград, находятся где-то в рабочих кварталах, подготовляя вооруженное восстание, намеченное будто бы на 20 октября.
По распоряжению президиума крестьянского Совета весь наличный состав его членов вооружен револьверами; в самом здании Совета установлено несколько пулеметов.
Наступило 20 октября. Холодный, студеный день. Заметно нервное настроение офицеров, солдат, рабочих, обывателей.
Однако никакого выступления не произошло.
– Очевидно, - говорил Гвоздев, - большевики не настолько сильны, чтобы выступить против Временного правительства с одним питерским гарнизоном. Фронт вряд ли их поддержит, особенно после только что закончившегося демократического совещания.
– А как настроены питерские рабочие?
– спросил я Гвоздева.
– В Питере все за большевиками идут, но ведь Питер не вся страна.
Закончив свое дело по подбору литературы, переговорив в Военном министерстве об утверждении фронтового крестьянского Совета, я решил вернуться на фронт, заехав в деревню.