Записки президента
Шрифт:
Мне сложно точно вспомнить сейчас, какие чувства вызвало у меня это обсуждение. Наверное, все-таки чувство неудовлетворённости было. Я ждал от них большей поддержки. Это первое. Во-вторых, мне казалось, они могут более глубоко проанализировать состояние общества после роспуска парламента. И все же разговор был для меня чрезвычайно полезен. В чем-то я ещё больше утвердился, какие-то замечания заставили меня обратить внимание на детали, которые до этого казались не слишком важными.
За неделю мы несколько раз встретились с основными участниками предстоящего «мероприятия». Вопросов было множество, начиная с конкретного сценария и заканчивая глобальными
В среду, 15 сентября, состоялось ещё одно совещание. Заседание Совета безопасности ввело в мои планы ещё ряд руководителей, которые включались в подготовку к часу «Ч». Заседание было закрытым, я попросил даже не вести стенограмму. Все члены Совета, впервые ознакомившиеся с моими предложениями, поддержали это решение. Запущенная машина набирала ход.
А в пятницу вдруг все чуть не остановилось. На этот день я назначил заключительное совещание. На нем мы должны были оговорить последние детали. Я попросил доложить силовых министров, как, на их взгляд, складывается ситуация. И вдруг, один за другим, они стали предлагать отложить намеченное на воскресенье обращение к народу и соответственно введение с этого же момента в действие указа о роспуске парламента. Предлагалась новая дата: конец следующей недели.
Назывались такие основные причины. На 24 сентября назначено совещание глав государств СНГ в Москве. В связи с введением указа оно может сорваться, руководители республик в Москву не приедут. Это сильно ударит по авторитету президента. Второе. Произошла явная утечка информации. Хасбулатову и Руцкому известно главное — что подготовлен указ о роспуске парламента, и в воскресенье будет объявлено о введении его в действие. Они не знают деталей, они в панике, но суть им известна. Поэтому тот план, который предполагал взятие в воскресный день пустого, неработающего, без сотрудников и депутатов Белого дома, теперь необходимо менять. В воскресенье Хасбулатов приведёт туда всех своих сторонников, Белый дом превратится в крепость, центр сопротивления. Нельзя давать ему такой возможности. Необходимо поставить их в глупое положение, они собрались сопротивляться и бороться, а сопротивляться и бороться не с чем.
На этом же совещании неожиданно прозвучало, что 19 сентября вообще не лучший день для объявлений подобного рода. Слишком прямые аналогии с 19 августа. Лучше будет сделать это, ну, хотя бы 26-го. Такое число никаких нездоровых ассоциаций не вызовет.
Я согласился с переносом, но не на неделю, а на два дня. 21-го в 20.00 я выступлю с телеобращением. Это принципиальная позиция. Больше никаких отсрочек быть не может. В ближайшие часы надо продумать, как нейтрализовать влияние Белого дома.
То, чего я так боялся, случилось. Белый дом становится центром противостояния президентскому указу. Я попросил Ерина, Грачева, Голушко, Барсукова — теперь уже при новом раскладе найти возможность занять Белый дом. Я поставил главное условие — мы не пойдём ни на какие жертвы. Если это невозможно, значит, меняем тактику: пусть сидят в Белом доме, будем игнорировать их заседания и съезды.
Я видел, что все участники этого экстренного заседания вышли из моего кабинета в расстроенных
В понедельник, то есть уже после того, как эмоции, видимо, утихли, он встретился со мной. Сергей Александрович человек спокойный, уравновешенный, его трудно чем-либо вывести из себя. Но в этот раз он горячо и эмоционально стал убеждать меня отказаться от этого плана. Говорил, что указ никто не поддержит, что мы обрекаем себя на противостояние со всеми регионами России, что такой антидемократический метод решения конфликта властей страны Запада не поддержат, что мы окажемся в полнейшей международной изоляции…
Я дал ему возможность высказаться. Более того, даже был рад, что он все это говорит мне. Аргументы «против», тем более от своего ближайшего соратника, всегда важно знать. Прекрасно, что он не боится мне их высказывать. Сергей Александрович — умный, честный, добросовестный, симпатичный мне человек, но я видел, что он сейчас не чувствует политическую ситуацию. Он остался в прошлом, в том пространстве компромиссов и уступок, в котором и я находился до последнего времени. Я поблагодарил его за то, что он все высказал мне, и ещё раз подтвердил, что 21 сентября начинаю действовать. Попросил, несмотря на его особую позицию, включаться в работу по реализации указа. На этом и расстались.
Но вернусь назад. После нашего экстренного заседания надо было думать, как же действовать дальше. Непонятно, откуда произошла утечка информации?.. Конечно, ближе к времени «Ч» в силу масштабности предстоящих действий количество людей, посвящаемых в весь план или некоторые его детали, постоянно увеличивалось. Голушко ввёл в курс дела часть своих замов, то же необходимо было сделать и Ерину, и Козыреву. Надо иметь в виду, что только что уволенные бывшие министр безопасности Баранников и первый замминистра внутренних дел Дунаев, естественно, сохраняли неформальные связи со своими бывшими подчинёнными. Скорее всего из этих двух ведомств пошла информация Руцкому и Хасбулатову. Впрочем, гадать было бессмысленно, надо было намечать план действий.
В случае, если Белый дом остаётся в руках у распущенного парламента, тактику наших действий я видел в следующем. Да, они соберут съезд, видимо, объявят мне импичмент, и появится на свет президент Руцкой. Скорее всего они в срочном порядке сформируют своё «правительство», где министром иностранных дел будет воинствующий Иона Андронов, а министром безопасности, например, Сажи Умалатова, которая давно мечтает добраться до тех, кто «разрушил Советский Союз».
Но только это будет президент Белого дома и кабинет министров Белого дома. Поддержки в России этот политический балаган не получит.
Значит, основную ставку надо делать на максимальную активизацию выборного процесса. После 21 сентября поезд, движущийся к новым декабрьским выборам, начнёт набирать скорость. У депутатов, сидящих в Белом доме, появится альтернатива: либо выходить из своего бункера и включаться в нормальную предвыборную борьбу, либо остаться там, чтобы навсегда выпасть из политической жизни России. Они так привыкли к слову «депутат», им так понравилось принимать законы, хорошо жить, ни за что не отвечать и ездить бесплатно в общественном транспорте, что больше двух недель затворничества они не выдержат. Побегут. Будут регистрироваться в избирательной комиссии, собирать голоса, сделают все, чтобы ещё и ещё раз стать депутатами.