Записки провинциального священника

Экономцев Игорь

— Теперь понятно, Владислав Ефимович.

— Легко с вами разговаривать, отец Иоанн, только вот договориться, к сожалению, невозможно, к большому моему сожалению…

17 февраля

Как же быстро бежит время! Прошли Рождество, Крещение, Сретение, началась Масленица. Скоро Великий Пост. Господи, Господи, продли дни живота моего! Позволь дожить до великого дня и отслужить пасхальную службу в возрожденном соборе!

Иконостас храма полностью восстановлен. У меня нет слов, чтобы выразить восхищение работой Николая. Арсений Елагин завершил свою работу над фреской сошествия во ад. Перед изумленным народом предстало удивительное изображение. Мятущаяся, грешная, кающаяся душа Арсения нашла свое выражение в экспрессивных движениях и конвульсиях страдающих грешников. Это вопль покаяния за грехи и преступления, совершенные всеми нами за тысячелетнюю

историю, за Иудин грех и богоборчество последних десятилетий. Одна деталь в работе Арсения обращала на себя особое внимание. На фреске был представлен Валентин Кузьмич, и не как-нибудь, а в облике беса! Портретное сходство было очевидно: «маленький, плюгавенький, один глаз меньше другого». Неожиданностью для меня явился еще один сюжет. В сонме грешников оказались фигуры в серых балахонах с куколями. На мой вопрос, кто они, Арсений ответил:

— Ей-богу, не знаю. В каком-то озарении увидел их и написал, не мудрствуя лукаво. Вот, оказывается, как бывает!

Потом искусствоведы будут ломать голову: кого изобразил художник и что имел в виду? А он просто писал, не мудрствуя лукаво, сам не ведая, что творит.

— Ладно, оставим это, — сказал я, — а вот Валентин Кузьмич как оказался на фреске?

— Тут другое дело. Валентина Кузьмича я сознательно увековечил. Вначале, правда, думал опустить его в котел с кипящей смолой, но потом решил, что это для него то же самое, что прохладная водичка. Валентин Кузьмич не грешник, а воплощенное зло.

Появление в храме новой фрески наделало много шума в городе. Толпы людей приходили, чтобы специально посмотреть на нее. Они внимательно разглядывали изображенные фигуры и помимо Валентина Кузьмича находили немало знакомых лиц из числа городских сановников. Арсений Елагин не имел возможности, да и не был в состоянии по своему душевному складу мстить кому-либо за обиды, но по праву, данному Богом художнику-творцу, он воздал должное грешникам, осудив их на вечные муки в ином мире.

Реакция со стороны низвергнутых во ад последовала мгновенно. Я получил несколько писем с угрозами. Нет сомнений, что это дело рук Валентина Кузьмича и конечно же «братьев Святого Духа». Почерк последних слишком заметен. В городе распространяются листовки с резкими выпадами в адрес патриархии. В них сообщается, что я направлен в Сарск безбожным епископатом, чтобы задушить здесь всякую свободную религиозную жизнь. Парадоксальным образом я оказываюсь одновременно агентом Ватикана, криптокатоликом. В листовках утверждается, что православные священники не служат литургии одни, без участия по крайней мере чтеца. Действительно, у православных это не принято, но есть же экстремальные ситуации... Во всяком случае ясно одно — профан, не знакомый с богослужебной практикой, подобного написать не мог. Похоже, к листовке приложил руку Владислав Ефимович. А может быть, и сам Валентин Кузьмич? Не говорил ли мне Георгий Петрович, что он знает службу, как афонский монах?

17 марта

Наступил Великий Пост. Вчера было Прощеное воскресенье. Совершался трогательный обряд взаимного прощения. Когда-то в этот день египетские пустынники собирались для совместной молитвы, после которой, испросив друг у друга прощение и благословение, с пением пасхальных стихир расходились для уединенных подвигов в пустыне, чтобы встретиться уже на Страстной неделе.

Сегодня начинается сорокадневный путь к Пасхе Господней, трудный путь соблазнов и искушений. Господи, дай мне силы преодолеть их, остаться верным Тебе до конца, повторить Твой крестный путь до Голгофы, умереть с Тобою и воскреснуть для новой жизни! Осталось сорок дней... Так много и так мало!

На этой седмице Церковь празднует Неделю Православия. Господи, прости меня за кощунство! Можно ли в наши дни говорить о торжестве православной веры? Можно! Можно вопреки очевидным фактам, вопреки всему. Да, совершаются гонения, преследуется Слово Божие. Но диавол уже не всесилен на этой грешной земле. Он изощряется в уловках, клевещет, хитрит, суетится, однако сокрушить православную веру не может! Здесь, в несчастной, истерзанной России он потерпел сокрушительное поражение. Об этом я буду говорить в своих проповедях всю неделю, может быть, не столь резко, но так, чтобы верующие вполне осознали, что торжество Православия относится не только к прошлому и будущему, оно совершается уже сейчас!

В первую неделю Великого Поста я всегда исповедовался в лавре у отца Кирилла. Сейчас я оказался в сложном положении. Ехать в лавру далеко, да и покидать епархию без согласия правящего архиерея не положено; рассчитывать же на его благословение по многим причинам не приходится. Но не идти же мне, в самом деле, на исповедь к епархиальному секретарю, отцу Иннокентию! Я стал расспрашивать о настоятелях других приходов в епархии.

—

Недалеко от Сарска, — сказал Георгий Петрович, — есть село Зюзино. Там настоятельствует отец Никита, ему восьмой десяток идет. Достойный священник! В Зюзине был великолепный пятиглавый Спасский собор, но в тридцатые годы его разрушили. В сараюшке около собора отец Никита устроил церковь во имя Спаса Нерукотворного и вот уже тридцать лет своими руками восстанавливает из руин большой каменный собор. Где-то достает материалы, сам месит раствор и кладет кирпичик за кирпичиком. Местное начальство сначала смеялось над ним: не безумие ли это — одному человеку восстановить каменную громадину, которую за много верст видно было?! Прошел год, второй, третий, и стены собора стали подниматься. Объявились добровольцы, готовые безвозмездно помогать настоятелю. Тогда начальство всполошилось — не дай бог, действительно собор построит! Стали препоны чинить. Говорят, нельзя без чертежей строить. Добрые люди помогли — откопали где-то в архиве чертежи собора. Новое препятствие выдумали: что он в чертежах смыслит? Смыслит, оказывается! А где диплом инженера-строителя? Без диплома только разрушать можно. Ишь как заговорили! Нашелся, однако, помощник с дипломом. После этого отцу Никите просто запретили строить без всяких объяснений. Он с властью никогда не спорит — нельзя так нельзя, а сам тайком все равно хоть десяток кирпичей в день да положит! За тридцать лет много начальства сменилось: одни всеми путями мешали ему (некоторые судом грозили), другие смотрели на его строительство сквозь пальцы. Церковные власти относились к его затее также неоднозначно. Что касается нынешнего архиепископа, то он, говорят, якобы даже деньгами помогает. И вот тридцати лет не прошло, а собор уже под своды подведен. Как вам батюшка Никита? — То, что надо, Георгий Петрович!

21 марта

Сегодня после службы ко мне подошел Георгий Петрович и спросил:

— Помните, когда в последний раз к нам приходили «святодуховцы», с ними был мальчик?

— Алеша Уваров.

— Правильно, Алеша Уваров. Так вот, его нашли убитым. Ходят слухи — ритуальное убийство. Уверен, это их дело, «святодуховцев». Страшные люди! Будьте осторожны, отец Иоанн. Вы у них как бельмо в глазу!

Буквально через два часа после этого разговора Григорий принес мне письмо... письмо от Алеши Уварова! Вот оно:

Отец Иоанн!

Долго не решался Вам написать. Хотел даже прийти на исповедь, но побоялся, не смог. Три раза подходил к храму. Однако каждый раз какая- то темная сила во мне сопротивлялась, не пускала. Видно, погибший я человек, и нет мне спасения.

Вы правы, отец Иоанн, абсолютно правы! То, что Вы говорили в нашем капище, совершенная правда! Как четко Вы все разложили по полочкам, как ясно представили нашу родословную! И никто ничего возразить не смог! Все так и есть. После этого какое брожение умов началось! У многих глаза раскрылись. Как же Владислав Ефимович (он же — апостол, учитель!) неистовствовал! А крыть-то нечем! Нечем, батюшка.

То место, где Вы были, — истинный вертеп разбойников. Завлекают туда красивыми словами о Боге, о добродетели, о спасении и вечном блаженстве, а в итоге сплошная чертовщина выходит. Вначале, со ссылкой на Евангелие, требуют отречения от всех родных и близких. Принуждают полностью порвать с так называемым внешним миром. Второй этап — отсечение собственной воли, разрушение своего «я» как последней преграды на пути к воссоединению с Богом. Вам следует преисполниться презрением к собственному телу и своим желаниям. Новопосвященных раздевают донага, их насилуют, над ними издеваются с садистской изощренностью. Они обязаны безропотно сносить надругательства и пытки, как будто все это не имеет к ним никакого отношения. Вы знаете, некоторые входят во вкус и начинают получать мазохистское удовлетворение от такой жизни, другие превращаются в безропотных истуканов с разрушенной психикой и подавленной волей, готовых исполнять любые распоряжения «совершенных». С апостатами жестоким образом расправляются. Новопосвященным демонстрируют фотографии и видеозаписи истязаний, чтобы они видели, что их ждет в случае отступничества.

Лишь немногие, пройдя сквозь этот ад, достигают ступени «совершенства». Они оказываются на другом полюсе бытия, становятся «богами». Им можно все, абсолютно все! Что бы они ни совершили, свято и совершенно! Им оказываются божеские почести. Пряди их волос и обрезки ногтей считаются святынями. Их мочу хранят в «священных» сосудах.

Боже мой, отец Иоанн, но ведь это никакая не свобода! Вседозволенность, за которой скрывается наглая ухмылка диавола, — не свобода, а рабство!