Записки сержанта

Чихнов Владимир

Синельников встал за трибуну.

– Товарищи, моя работа, в основном, была, это – получить бытовые и другие товары для цеха, – глядя вверх, лениво заговорил Андрей Андреевич. – Я был снабженцем. Вы сами хорошо знаете, что в магазинах все по талонам, ничего не купить. Вот, пожалуй, все о моей работе. Остановлюсь вкратце на жилищном секторе, спортивно-массовой работе, технике безопасности и работе страхделегата. Жилищный сектор вел Олег Бобров. Все заявки на жилплощадь своевременно передавались им в завком. За спортивно-массовый сектор отвечал Лаптев. Спортивная

работа в цехе велась слабо, – разговорился Синельников. – Да и как-то не до спортивной работы было. Страхделегат – Сапегин. Больные им навещались. Инспектором по технике безопасности была Сидорова. Работа велась. Был сделан транспортер для подачи заготовки на механическую ножовку. А то Клавдия чуть не травмировалась. Заготовка с механической ножовки упала рядом с ногами. Еще немного, и – по ногам. Все обошлось.

– Все? – спросил Вершинин.

– Все, – как-то неуверенно ответил Андрей Андреевич.

– Какие вопросы будут к докладчику? – расправил плечи Андрей Павлович. – Может, кто из членов цехкома хочет выступить? Добавить? Нет желающих.

Синельников сел к Болотовой.

– Какая будет дана оценка работе цехового комитета?

– Можно я? – поднял руку Чебыкин и, не дождавшись, когда Вершинин заметит, встал. – Моя оценка будет «удовлетворительно». Работа, конечно, велась. Не все получалось, как хотелось бы. Но время неспокойное. Живем одним днем.

– У кого еще какие будут предложения?

– Я тоже за «удовлетворительно», – поднял, опустил руку Бушмакин.

– Итак, поступила оценка «удовлетворительно». Кто за данное предложение, прошу голосовать. Виктор, ты за или против?

– За, – прохрипел Лаптев.

– Выше тяни руку, чтобы видно было, – делал Вершинин замечание. – Кто против? Воздержался? Тоже нет. Переходим к следующему вопросу – выборы нового состава цехового комитета. У кого какие будут предложения?

– Оставить цеховой комитет в прежнем составе, – встал Ельцов.

– Еще какие будут предложения? – шарил Андрей Павлович взглядом по рядам. – Предложений больше нет. Тогда голосуем.

– У меня самоотвод, – заявление Сапегина было как гром среди ясного неба.

– Как? – растерялся Вершинин.

За тридцать шесть лет работы в цехе он не помнил случая, чтобы кто-нибудь отказался от работы в цеховом комитете. Быть избранным в него считалось престижным.

– Андрей Павлович, если человек не хочет работать в цеховом комитете, зачем его принуждать, – спокойно отнеслась кладовщица к самоотводу Сапегина. – Я думаю, надо удовлетворить его просьбу.

– Ладно, – согласился Вершинин. – Тогда, кто будет вместо Сапегина? Предлагайте.

– Бушмакина!

– Ну и дурак же ты, Олег! – вспылил Анатолий. – Тянут тебя за язык. Не буду я.

Бушмакин не против был членства в цехкоме, но уж как-то неожиданно.

– Еще какие будут предложения?

– Тихомирова Владислава, – взяла слово Лысенко.

Владислав был человек самостоятельный, не курил. Как мужчина – симпатичный. Галина Афанасьевна была неравнодушна к Владиславу.

Получилось две кандидатуры, Вершинин посчитал,

вполне достаточно:

– Голосуем.

Бушмакин набрал наибольшее количество голосов и вошел в состав цехового комитета. Тридцать пять минут ушло на проведение отчетно-выборного собрания. Своеобразный рекорд. Обычно находилось несколько кандидатур на каждую должность. Образовывалась счетная комиссия. Голосовали тайно. Часа полтора, два на все это уходило. Люди опаздывали на автобус, нервничали. После объявления результатов голосования счетной комиссией новый состав цехового комитета собирался еще в узком кругу на выборы председателя.

– Переходим, товарищи, к третьему вопросу – «Разное». Слово предоставляется начальнику отдела труда и заработной платы Сафронову Петру Николаевичу. Пожалуйста.

Разговор предстоял серьезный. Люди были настроены решительно. Петр Николаевич стоял слева от трибуны, заложив руки за спину, в черном костюме, белая рубашка.

– Товарищи, я знаю ваши проблемы, – в дружеском тоне начал Сафронов, – но ничем вам помочь не могу. Все мы зависим от конечного результата. Будет щебень – будет и заработок. Если мы не реализуем продукцию, нам никто ничего не даст, и будем без денег. Так? – улыбнулся Сафронов.

Он словно что-то не договаривал, утаивал.

– Петр Николаевич, мы это уже слышали. Это понятно, – взял Бобров слово. – Но вот КТУ… Сколько у нас конфликтов из-за него.

– Значит, КТУ действует, – нашелся Сафронов.

– Ваше КТУ – уравниловка. Мастер не может точно определить объем выполненной работы. КТУ выводится визуально. Взять Садовского или Бушмакина. У них большой опыт работы. Что для них перекур? Они потом нагонят в работе. А другой всю смену простоит за станком, а ничего не сделает. Нет у нас стимула в работе. Фонд зарплаты у нас постоянный. Сколько ни старайся, все равно больше не заработаешь.

– Что ты, Олег, с ним разговариваешь. Он же баран! – ляпнул Дорофеев.

– Попрошу выбирать выражения, – держался Сафронов с достоинством.

– Извините, – покраснел Вадим. – Вырвалось.

Вадим был выпивши. Он после обеда варил бачок знакомому, шабашил.

– Постоянный фонд зарплаты связывает нас по рукам. Нет у нас стимула в работе, – повторялся Олег.

– Товарищи, у нас на заводе коллективный подряд и оплата труда производится по коллективному подряду с применением КТУ, – отвечал Сафронов. – В будущем мы, может, перейдем на аренду. Оплата труда будет другой. Если вам хочется быть хозяевами, выкупайте цех.

– Директор нам его не отдаст, – усмехнулся Олег. – Чего зря говорить. Была у нас чековая система, только надо довести ее до ума. Заработали мы, скажем, по чекам двадцать тысяч, отдай нам эти двадцать тысяч. Тогда человек будет заинтересован в результатах своего труда.

– Над твоим предложением, Олег, стоит подумать, – сдался Сафронов. – В нем есть здравый смысл.

– Так думайте! Вам за это деньги платят, – хамил Пустеев.

Пустеев с Сафроновым раньше были соседями по лестничной площадке. Потом Сафронов переехал.