Записки сержанта
Шрифт:
Вдруг услышал он за спиной.
– Не узнаешь?!Митин я!
Мужчина полез обниматься. Он хотел отстраниться, но Митин крепко держал.
– Ты как здесь? Проездом? Пошли, зайдем в кафе. Согреемся. Я угощаю! Пошли!
Кафе было рядом.
– Сейчас закажем что-нибудь покрепче, – хлопотал Митин. – Мое любимое кафе. Правда, здесь великолепно и официантки молодые? Особенно одна… Красавица.
– Что мы с тобой закажем? – и Митин судорожно принялся листать меню в два листа, словно искал третий. – Ты
Официантка приняла заказ. Митин бросил на стол пачку «Шипки», закурил.
– Не куришь? Хорошо. А я вот не могу бросить. – И как бы в доказательство, Митин глубоко затянулся, задумался.
– Пожалуйста, – принесла официантка водку, колбасу с гречкой, икру кабачковую.
Митин наполнил стопки:
– За встречу! – выпил.
Он тоже выпил – ударило в голову, и стало хорошо.
– Я, Федор, может, что-то делаю не так, так ты говори, не стесняйся. Я могу извиниться. Хочешь? Хочешь! – не унимался Митин.
Появилась официантка-красавица, и Митин отстал:
– Вот она! Смотри!
Черные локоны, ниспадающие с плеч, томный взгляд… чувственные полные губы… Сама страсть.
– Видел, как она посмотрела в нашу сторону? – оживился Федор. – Ей бы в кино сниматься, а не с разносами бегать. Сколько я хожу сюда, никогда не сажусь за столик, который она обслуживает, боюсь… Ты понимаешь меня? – схватил Митин колбасу, поднял стопку. – А ты что не рассказываешь о себе? Я знаю, что ты живешь неплохо. А вот скажи мне, чем отличается гармоническая личность от негармонической? Сейчас это модно: гармоническая личность. А кто она такая, гармоническая личность? Гармония души и тела?
Музыканты вышли на сцену, задвигали стульями, рассаживаясь. И Митин, подперев голову руками, тихо запел:
– Гармоны, гармоны… лимоны, лимоны. Гармония человека, лимония человека. Официант! Еще нам грамм по сто!
– Слышу, слышу, – недовольно отозвалась официантка.
– Ты меня, Федор, извини, у меня сейчас, на данный момент, достаток… Жена хорошая, дети… Все есть! Но все равно что-то не хватает! Неудовлетворенность какая-то… Я стал выпивать – помогает. Я хочу парить, летать над землей, как птица! Каждый из нас хочет жить красиво, но не у каждого это получается…
Митин еще что-то хотел сказать, но вскрикнул саксофон; труба глухо взревела; ухнул барабан. Музыканты настраивали инструменты. Оркестр заиграл. Митин закурил.
Музыка была главной в зале, хозяйка: развлекала, занимала посетителей. Не обошлось без танцев.
– Давай закончим, – предложил Митин, наливая водку, проливая на стол.
Федор не хотел больше пить, в глазах рябило от танцующих. Белозубо смеялась красавица-официантка. Федор хотел встать – словно кто насильничал, держал. Голова сделалась тяжелой. Что было потом, он уже не помнил.
2
Было
– Ты пройдись, согреешься, – участливо предложил полнолицый мужчина с черными усами, сидевший на кровати напротив. – Будем знакомы: Александр Чесноков. Просто Саша, – протянул мужчина крепкую в наколках руку.
– Федор…
– Тебе плохо? Может, мента вызвать?
– Так тебя и послушает мент, – откликнулся с усмешкой парень
– Молчи, салага! – цыкнул Александр.
Парень ничего не ответил, царапал что-то на стене.
– Первый раз в вытрезвителе? – выспрашивал Александр.
– …сразу видно, – буркнул мужчина справа.
– Ты, Федор, не переживай. Вон Мишка, – кивнул Александр на парня. – Третий раз уже здесь. Мишка, расскажи, как тебя обливали холодной водой.
– Радуйся, что тебя не обливали.
– Ты, Мишка, не злись. Все мы здесь свои. Только Федор новичок.
– Стоит только раз попасть, а там понравится, – злорадствовал мужчина справа.
– А знаете, как я сюда попал… – не знал Александр: рассказывать, не рассказывать.
– …нажрался как свинья.
– Нет, Мишка, ошибаешься. Был я, конечно, выпивши… На автобусной остановке смотрю, мужик, вроде как пристает к женщине, ну я и вступился… Оказывается, это были муж с женой, выясняли отношения. Я – третий лишний, да еще пьяный.
– …эмансипация все, равноправие… – брюзжал мужчина справа. – У меня баба говорит: давай купим картины, давай жить как люди. «А как мы живем?» – спрашиваю я. Зачем мне эти картины? Что они мне дают? Кормят, поят? Когда я буду пьяный – ломать их?
– …это, Сергей, искусство.
– Искусство… Часами вертеться перед зеркалой, краситься.
– Это уже мода, – с улыбкой ответил Александр.
– К черту такую моду!
– Мишка, приятно, когда женщина в коротком?
– Конечно! – обрадовался Мишка.
– Вот оно, молодое поколение…
– Это молодое поколение?.. Он сопьется скоро… Алкаш!
– Помолчи, папаша, – прошипел Мишка.
– Что? Не нравится? Не пей. Не можешь?
– Заткнись!
– Что? – встал с кровати Сергей.
– Ладно, ладно вам… Не хватает еще драки здесь. Выпустят – и поговорите по душам.
Александр говорил дело, и конфликт уладился. Кто-то где-то стучал, словно забивал гвозди, и гвоздей этих было много. Сергей сидел, опустив голову. Александр тоже сидел на кровати, прислушивался. Федор встретился взглядом с Мишкой…
– Что, дядька, все молчишь? – спросил Мишка. – Думаешь… Раньше надо было думать. Индюк думал, думал, – и в суп попал.
Послышались шаги, звякнул ключ в замочной скважине, выстрелил замок.