Записки судового врача
Шрифт:
Как написал бы какой-нибудь провинциальный драматург между актами своей увеселительной пьески - прошло три дня. Три ужасно долгих, тягучих, как ириска, дня судовой врач больше нигде не появлялся. Те, кому до него было дело на "Золотой Сколопендре", думали, что он или сбежал, или встрял во что-то очень серьезное...например, Шивилла его таки прибила. Капитанша тоже подозревала, что доктор позорно и трусливо дал стрекача, хотя в душе у нее еще ощутимо теплилась надежда на то, что он может быть занят поисками. Занятый теми же самыми безуспешными поисками Виллем Вейдвальдс включил лекаря, явно скрывшегося с места преступления и теперь заметающего следы, в основной список подозреваемых. А пираты, по серьезному просчету в выше упомянутый список не попавшие, думали, что им удалось докторишку как следует припугнуть... Но на самом же деле он безвылазно провел все это время в "Первой кофейне".
Что
– Ты кушай-кушай, Лауритц. Мне так нравится, когда мужчина с аппетитом ест...
– ворковала Нейла, подкладывая доктору очередной, уже сложно сказать какой по счету кусочек тортика. И Ларри ел, видит небо, уплетал за обе щеки, заправил за воротник салфетку, перестегнул ремень на две дырочки, но свою тарелку нужно же было оставлять чистой. В принципе, он вообще был не дурак вкусно покушать, только вот образ жизни к этому не располагал, а тут ему были и тортики, и кофе с пирожными, и молочко с печеньками, а главное - шоколад... Много-много божественного шоколада, а главное, совершенно бесплатно.
– Мне такая штука в голову пришла...
– задумчиво протянул Ларри, выписывая десертной вилкой на тарелке шоколадные узоры.
– Мне бы в порт сходить...
– Зачем, радость моя?
– Ну...не знаю. Просто так, захотелось отчего-то...
– Не нужно тебе это, - уверенно заявила Нейла.
– Съешь же лучше еще этих мягких булок да выпей чаю...тьфу, то есть кофе, я хотела сказать. Ты меня уже запутал... Я устала, пойду - отдохну немного... Ты, главное, не скучай без меня.
Вскоре молодой человек остался почти совсем один - наедине с коробочкой маленьких кругленьких пирожных, сидевших в гнездышках из вощеной бумаги. В принципе, им уже был подписан приговор... Когда Ларри надкусил первое пирожное, на удивление, он вытащил зубами из теста маленький кусочек бумаги. При ближайшем рассмотрении это оказалось записочка, сложенная вчетверо, на которой пляшущим, но читабельным почерком было начертано: "Лауритц, ты слишком много ешь!". Доктор был настолько ошарашен неожиданной находкой, что перечитал ее еще трижды, дабы удостовериться, что ему не померещилось. Погрузившись в странные раздумья, он машинально надкусил и второе, в котором обнаружилась аналогичная "начинка", только уже с другим содержанием. "Я серьезно. Хватит жевать, сэр доктор!" - гласила она. Прекрасно. Вот он уже окончательно и бесповоротно съехал с катушек, раз уж с ним и пирожные начали разговаривать. Разломив третье, он прочел: "Не пора ли тебе делом заняться?"... И правда, а не пора ли?.. Судовой врач ведь не просто так сюда пришел. У него, несомненно, было какое-то дело, при чем важное, а то даже и не одно... А может быть, он и правда с ума сошел? Навыдумывал себе геройских миссий - куда-то бежать, кого-то искать, что-то спасать... Пусть этим другие занимаются. Зачем лишний раз напрягаться, совершать ненужные телодвижения, тратить душевные силы...когда можно просто схомячить вкусненькую пироженку. К чему Ларри с успехом и приступил. Но не тут-то было - навязчивые послания не оставили его, ведь они были вполне реальными, а вовсе не плодом его воображения. "Спустись в подвал! М." - призывало последнее из них... Лауритц тряхнул кудрявой головой, отгоняя от себя наваждение. "Какой странный сон мне привиделся..." - мог бы он процитировать сейчас своего уважаемого капитана в одной печально известной ситуации.
– А что я, собственно, здесь делаю?..
– негромко поинтересовался молодой человек сам у себя, но ему никто не ответил, что, впрочем, неудивительно.
– Чтоб мне всю жизнь аптекарем проработать! Да что здесь, вообще, черт возьми, происходит?!.
Провалами в памяти лекарь не страдал (по крайней мере, он был в этом уверен до нынешнего времени), но сейчас у него было очень странное и не очень приятное ощущение, будто он проснулся не в своей постели и совершенно не помнит ни то, каким образом здесь очутился, ни как собирается отсюда выбираться и что делать дальше.
Хозяйки кофейни в общем зале не обнаружилось. Более того, на первом этаже этого до неприличия милого и уютного заведения вообще никого не было. Несмотря на то, что на дворе еще не стемнело, газовые гардины и тяжелые портьеры были плотно задвинуты, в помещении царил полумрак, рассеиваемый разноцветными лампадками, источавшими не только теплый свет, но и сладкий аромат, гармонично подмешивающийся к общему приторному букету, к которому нос судового врача уже так привык и почти перестал замечать. Подозрительная тишина нарушалась только приглушенным, еле слышным и таким далеким шумом улицы, так что Лауритцу померещилось, будто он слышит даже то, как тикают часы на втором этаже. А для того же, чтобы испугаться, он был просто слишком сыт и ленив... Обойдя кругом сладкое царство, Траинен нашел то место, которое искал - неприметный коврик, скрывающий квадратную крышку люка. Он как раз недавно его обнаружил совершенно случайным образом - нечаянно пролив на него немного кофе, он решил сдвинуть половичок и обнаружил люк...решил тогда ничего не трогать. Но сейчас рыжий особо не мешкал и не раздумывал, спускаясь вниз, в неизвестность. Подобной решительностью обычно обладает спящий человек, абсолютно уверенный в том, что он сам хозяин своим грезам и в вымышленном мире ему не может ничего угрожать.
Узкая, крутая лестница, не освещенная ничем, кроме как светом, падавшим из оставленного открытым люка, казалась довольно травмоопасной. Но человека, привыкшего к жизни на корабле, такой планировкой было не удивить. Оказавшись на нижнем ярусе, о существовании которого до этого можно было только подозревать, Ларри погрузился во тьму и уже пожалел, что не захватил с собой лампу или свечу, но, вытянув руки вперед, он быстро нащупал дверную ручку. Незапертая дверь поддалась и, из своеобразной "прихожей" любопытный гость попал в то место...в общем, в то самое, в которое он так искусно влипал с самого начала своих приключений.
Вот, что на самом деле скрывалось под шикарным особняком мадам Нейлы. И в этом, в принципе, не было ничего удивительного, вполне предсказуемо... В глаза, привыкшие к полумраку, ударил свет белых ламп, дополнявший солнечный, пробивавшийся из-под потолка, из подвальных окошек. Сощурившись, Лауритц рассмотрел огромную кухню... Хотя, если "кухней" назовут и любую закопченную каморку, в которой на ушлой печурке какая-нибудь неопрятная стряпуха варит баланду, то это скорее была мастерская. Как студия артели художников, где многочисленные подмастерья и ученики выполняют мелкие работы для своего великого мастера. Не смотря на кипящую работу, все здесь сверкало такой чистотой, что любо-дорого глядеть... А трудились здесь исключительно девочки, на вид самые обыкновенные маленькие девчушки, каждая стояла у своего рабочего места и тщательно выполняла отведенную ей функцию - одна разделяла яйца на белки и желтки и взбивала их в крутую пену, другая вымешивала тесто, третья подогревала, кипятила и помешивала что-то в маленьких кастрюльках на большой печке, кто-то в две пары рук выкатывал маленькие шарики конфет... Вернее, всем этим они занимались до тех пор, пока к ним не вошел доктор Траинен. После этого же они дружно устремили удивленные взгляды на него и, как по команде, замерли. У одной из юных кондитеров рот раскрылся от изумления, а растопленный шоколад, который она выливала на мраморную доску, заструился ей на передник. А младшая на вид девочка лет восьми, до этого старательно раскладывавшая конфеты по коробкам, от избытка чувств, вообще, попыталась спрятаться за дверцей буфетного шкафа. "Мужчина... Девочки, смотрите... Надо же... Это мужчина... И как он здесь очутился?.. Как сюда попал?.. Бедненький..." - дружный шепот прокатился по помещению, как шум прибоя. Но тут из общей стайки к рыжему чужаку выбежала невысокая, худенькая девочка в платьице и в белом переднике, как и у ее коллег, ее короткие темные волосы были спрятаны под белую косынку.
– Лауритц!
– выкрикнула она, бросившись обнимать судового врача и уткнувшись лицом в его жилетку. Молодой человек слегка опешил от таких проявлений нежности, аккуратно взял девочку за плечи и слегка отстранил от себя, разглядывая ее с таким интересом, словно видел ее в первый раз в жизни.
– Привет...хм, да я тебя знаю!.. У тебя зеленые глаза, почти такие же красивые, как у капитана Гайде... Кстати, где она? Ах, да, ее ведь посадили в тюрьму, такая неприятность приключилась...