Записки Учителя Словесности э...нской Средней Школы Николая Герасимовича Наумова
Шрифт:
– Ходокам, естественно, ничего не оставалась, как ни с чем вернуться назад и объяснить соотечественникам суть дела, - продолжал рассказчик.
– Не могу утверждать, какая именно, но одна из греческих общин, может быть даже эта, Баталпашинская или другая, на свой страх и риск решила попытать счастья на территории Пятигорского уезда. Время шло к зиме и греки потребовали от местных властей выделить им хотя бы временное жильё, те же казармы и полагающееся при переселении денежное и пищевое довольствие. В свою очередь чиновники, не без издёвки, предложили переселенцам временно пожить в селе Солдато-Александровском с согласия местных жителей, а те милостливо предоставили им даже пропитание. Обживаться же рядом с селом, когда наступило тепло греки особого желания не проявили, - вот если бы где-то в окрестностях Пятигорска, - другое дело.
Теперь мне необходимо внести ясность, которая позволяет объяснить такое поведение греков. Находясь на территории Российской империи они продолжали оставаться турецкоподданными и отказывались принимать российское гражданство, объясняя это тем, что сначала необходимо определиться с местом постоянного проживания. С одной стороны, разумный подход к делу, но такое положение вещей, с другой стороны, давало им возможность, обращаясь с жалобами
Пока шли тяжбы и разбирательства, на Ставрополье стали в массовом порядке прибывать переселенцы из центральных губерний России и Малороссии. Этими непритязательными людьми двигало только одно желание - поскорее определиться с местом, где можно было бы начинать строить жильё и хотя бы краем глаза увидеть целинную землю, которая на правах общинного землепользования будет в течении пяти лет принадлежать тому или иному хозяину-переселенцу. И единственное недоумение, переходящее в ропот, переполняло наших хохлов: почему им не разрешают приступать к строительству жилья у приглянувшихся уже мощных источников чистейшей и вкуснейшей воды, почему чиновники так неторопливо ведут оформление документов, определяясь, сколько прибыло семей, и подсчитывая сколько мужских душ в каждой из них и пр. Им-то и невдомёк было, что греки не говорят ни ''да'' ни ''нет''. А близилась зима, надо было строить мазанки. Да не плохо бы и поднять клин целины под озимь, ведь не привыкли мужики жить за чужой счёт, испокон веков только тем и занимались, что кормили кого-то, помещика ли, священника или чиновника. Белые мухи уже полетели, когда там, на верху дали, наконец, отмашку и поступило долгожданное распоряжение - разрешить! Долгожданная закладка села э...Нского началась.
Каждый год с наступлением тепла прибывали и прибывали новые партии переселенцев, но каково же было удивление первопоселенцев, со временем перешедшее в недоумение, когда одна из партий была представлена исключительно греками в количестве где-то свыше двухсот семей. Чего греха таить, места для расселения хватило бы на всех, но изначально греки заявили, что первыми ходоками, которые присмотрели это место, были их люди. А это значит, что они имеют право на постройку жилищ близ источников воды. Вот тут первопоселенцы воспротивились не на шутку и в их среде начался массовый ропот. ''Даже если это было и так'', рассудили хохлы, то что тогда помешало грекам заселять эти места сразу? Вразумительного ответа на свой вопрос они, естественно, не получили и в категоричной форме заявили, что не горят желанием жить в непосредственном соседстве с греками. Тем, в свою очередь ничего не оставалось, как рыть норы - временное жильё вдоль русла Сухого Карамыка, но если левый берег был куда более сносный для такого жилья, на который ещё надо было как-то переправиться, ведь моста ещё не было, то правобережье практически на всём своём протяжении отмечалось заболоченным грунтом. Дальше - больше. Стали возникать конфликты. Вначале на бытовой почве, позже уже с национальной подоплёкой. Один из таких конфликтов произошёл, по рассказам моего деда, после убийства грека братьями Зеленскими, причём разрешался этот конфликт с участием судебного пристава и следователя, прибывших из Пятигорска в сопровождении эскорта полицейских. Дело в том, что греки по характеру вспыльчивые и неуравновешенные люди, к тому же все мужчины носили постоянно огнестрельное оружие и кинжалы. Если русские мужики в своём подавляющем большинстве были спокойными, не склонными к конфликтам людьми, то переселенцы из Малороссии, среди которых каждый второй причислял себя к потомкам запорожских казаков, не отличались, мягко говоря, спокойствием характера. Перспективы на мирное сосуществование не было никакой. Две, вернее говоря, три нации, исповедующие одну религию, но с разными традициями, нравами, обычаями, словом, с разными менталитетами вряд ли могли ужиться вместе.
Тем временем гости изрядно подустали. Алла предприняла попытку оставить всех на ночёвку, но молодая пара - учительница начальных классов Аня и физрук Паша ушли, пообещав подойти к десяти утра, а мы с Нелли остались. Алла и Нелли ушли спать, мы же с Николаем Ивановичем, перенесли остатки закусок на кухню, уселись и Николай Иванович продолжил:
– Когда я прочитал ''Историю села э...Нского'', мне стало понятно, что многие факты для своей работы Марченко почерпнул из книги Твалчрелидзе. Я сказал ему об этом прямо в глаза. Он не отрицал, отметив, что нашёл в ней много интересного и познавательного, хотя за основу брал материал, накопившийся у него в результате общения со стариками-старожилами. Именно тогда между нами состоялся откровенный разговор и он признался, что в ходе работы над ''Историей'', ему приходилось сглаживать острые углы в повествовании исключительно только ради того , чтобы не обидеть ныне проживающих в селе греков, пусть даже погрешив в какой-то степени перед истиной. (Николой Иванович рассказывал, а я припоминал реплику Аллы, в которой она упоминала о Кузьме Ивановиче Сарбаше). Меня, признаюсь, несколько удивил такой поход к освещению исторической тематики, - продолжал рассказчик, - помню, мы даже повздорили с ним и тогда я выложил Марченко всё, что думаю о нём и его ''Истории''. Тогда же в запальчивости я сказал, что единственное с чем соглашусь, так это с тем, что греки в отличии от наших мужиков и малороссов вели трезвый образ жизни: никогда и никому из э...Нчан не приходилось видеть пьяного грека на улицах села. С остальными же приведёнными фактами и доводами был категорически не согласен. Ну, например, меня очень удивили строки из ''Истории'', которые гласили, что греки строили, в отличии от мужиков крепкие и прочные дома из камня. Такие дома вполне могли бы сохраниться до наших времён и я попросил Марченко показать мне хотя бы один из них, чем вызвал немалое его смущение. А вот факт, о котором я уже упоминал. В то время, когда наши мужики и малороссы лепили мазанки, греки рыли длинные норы с боковыми отводами, объясняя, что последние предназначаются исключительно для скота. Греческие женщины, гречки, как их называли в обиходе, не имели понятия, что такое настоящий хлеб, пекли пресные лепёшки. По рассказам моей бабушки, в то время как русские бабы перенимали навыки от малороссиянок по приготовлению настоящего борща, да ещё с пампушками, появившегося почти сразу на столах наших предков вместо щей, греки продолжали питаться каким-то безвкусным варевом, основу которого составляли подножные
Когда греки поняли, что никакой перспективы проживания в э...Нске у них нет, они принялись настойчиво добиваться, чтобы их общине была предоставлена отдельная территория для обоснования своего села. И тогда Властов, ставший к тому времени губернатором, принял воистину Соломоново решение. Он предложил грекам отсчитать от условного центра села восемь вёрст в юго-восточном направлении и приступить там к строительству нового села, что они и сделали, правда, в обмен на одно условие - все они безоговорочно примут российское подданство.
– Отдельно, Николай Герасимович, - сказал, обращаясь ко мне Николай Иванович, - хотелось бы остановиться вот на каком вопросе. Если посмотреть на карту Ставропольской губернии, то не трудно представить маршрут передвижения Твалчрелидзе из Ставрополя в с. Александровское, потому можно утверждать со стопроцентной гарантией, что он побывал прежде в э...Нске, а потом уже попал в село Греческое. Что он мог увидеть по прибытию в строящееся греческое село. Во-первых, оно располагалось гораздо компактнее, нежели э...Нское. Во вторых, там строительство сельской церкви уже подходило к концу (часть средств для этого было собрано греками в качестве пожертвования, а деньги у них, в отличии от мужиков и хохлов, водились, часть выделила губерния). Но самое интересное, что было приятно Твалчрелидзе, как инспектору учебных заведений - а это надо признать безоговорочно, - в то время, как с наступлением весенне-полевых работ э...Нская церковно-приходская школа практически пустела, греческие дети и девочки в том числе обучались круглый год, с перерывом на каникулы. Приехавший чиновник общался и со старейшинами общины и непосредственно с самим населением, потому можно предположить, - не всё, что ему рассказывали греки о прошлой жизни в э...Нском, соответствовало действительности, и именно поэтому позднее данное обстоятельство нашло свое искажённое изложение, если не сказать точнее - неверное толкование, в его книге...
... После новогодних праздников, я посчитал не тактичным обсуждать рассказ Бондаря с Марченко и тем более с ходу бежать в библиотеку, для ознакомления с работой Кузьмы Ивановича, потому, что во-первых, вынашивал задумку писать не документальную работу, а художественное произведение, во-вторых, в моём распоряжении оказались более чем исчерпывающие материалы по интересующим меня вопросам и эту шквалом обрушившуюся на меня информацию необходимо было как-то переварить, обдумать для чего требовалось время. Тем не менее учителю Сарбашу хотелось бы посвятить несколько страниц в своих ''Записках''. О Кузьме Ивановиче говорили, что он педагог от Бога. Но он был не только просветителем, но и активным сельским общественником. Именно с его подачи и при непосредственном участии в э...Нске была заложена сосновая роща, которая и по сей день радует глаз э...Нчан и их гостей. В характере этого человека можно отметить очень важную черту, которая дается не каждому, но именно он был щедро наделён ею: участие и сопереживание к людям, с которыми жил, работал и общался. Когда Кузьмы Ивановича не стало проститься с ним пришло всё село, и стар и млад, а чтобы вы могли представить себе число собравшихся проводить его в последний путь, скажу следующее. Люди шли сплошной колонной, а, когда гроб подносили к могиле, из небольшой тихой улочки, где размещался маленький, аккуратный домик, земное прибежище Учителя и Гражданина, всё выходили и выходили провожающие. Согласитесь, это дорогого стоит. Вскоре на могиле появился бюст на тёмно-красном мраморном постаменте, и тогда я узнал, что эта работа - дань памяти благодарного ученика своему любимому учителю.
Жил в э...Нском ничем не приметный мальчик. Звали мальчика Колей, по фамилии Суходолов. Как все мальчишки его возраста бегал Коля купаться в Сухом Карамыке, помогал матери по хозяйству, на каникулах работал в полеводческой бригаде в колхозе. Детство пришлось на войну, потому не по наслышке Коля познал, что такое постоянное недоедание и даже голод. Знания давались ему с трудом, особого прилежания к учёбе он не проявлял и, скорее всего, постигла бы и его участь большинства сельских ребят - не доучившись, идти работать в колхоз. Всё уже шло к тому. Однако, случилось непредвиденное. Одно время перестал Коля посещать школу. День нет, два, три, неделю. Кузьма Иванович забеспокоился, поинтересовался у соседских ребят, что с Колей, не приболел ли? На последний вопрос те ответили утвердительно - нет, а вот на предыдущие, вразумительного ответа учитель не получил, сказалась исключительно мальчишеская солидарность. Кузьма Иванович знал, что большая семья Суходоловых живёт в крайней нужде, вдобавок отца семейства недавно комиссовали по тяжёлому ранению с фронта и потому он решил наведаться в гости, и, кажется, сделал это вовремя. Подходит ко двору, а из хаты крик, шум, детский плач. Видит, во двор пулей вылетает Коля, следом за ним отец, Макар, с солдатским ремнём в руке. Кузьма Иванович кое-как утихомирил разошедшегося отца, спросил - в чём дело?
– Та вон, поглядить самы, - сказал Макар и указал рукой с ремнём, готовым к самым решительным действиям, на пол в тёмных сенцах, - в школу нэ ходэ, учиться нэ хоче, и вмисто того, шоб в колхоз идты робыть, чёрти шо робэ.
Кузьма Иванович вошёл в сенцы и увидел на земляном полу какие-то светлые глиняные комочки. Наклонился, подобрал один, другой, третий, поднес к глазам и, подслеповато щурясь в темноте, принялся рассматривать их. И чем больше рассматривал, тем больше расширялись они от удивления. В одном из комочков он признал вылепленную из глины курицу, в другом утку, а вот это, это ведь конь, но с отбитыми ногами и хвостом, а это корова.