Запонки императора, или орехи для беззубых
Шрифт:
— Он слабак в постели?
— Наоборот, он — мастер, но насколько его еще хватит — на пять, десять лет? Да и потом, я люблю разнообразие. Неужели тебя не волнует групповуха?
— Не особенно.
— Или секс с одним мужчиной и с подругой?
— Вряд ли, я — собственница…
— Счастливая, а я вот не могу по видюшнику смотреть разные порно и не пробовать…
Вскоре она пригласила меня посидеть вечером с ее друзьями-реставраторами, заверив, что они вполне интеллигентны,
Люда отвезла меня на своей машине в маленькую квартирку на юго-западе, заставленную полками с фарфором. Меня восхитили и красочность и причудливость форм и это очень порадовало хозяина Степу. К моему удивлению, Люда предназначила его для меня, а сама ворковала с его другом, похожим на сморчка и на чеховского дьячка одновременно. Тощая бороденка, сальные белесые волосы, очки в проволочной оправе. Да и ростом он доходил ей до плеча, в отличие от долговязого Степы.
Посидели, выпили, попели, потом Степа ушел на кухню, а меня Люда попросила сыграть что-нибудь мелодичное. Я села к пианино и начала наигрывать мелодию блоковской «Девушка пела в церковном хоре…».
Услышав характерные звуки, я обернулась и увидела Люду и Хорька, предававшихся любви под мою музыку.
Я выскочила к Степе на кухню, разозленная идиотским положением. в которое попала. Он ласково улыбнулся, потом предложил полежать в соседней комнате на тахте…
— Это плата за ужин?
— Ты же знала, зачем шла…
— Значит, паршивый ужин с водкой — моя такса?
— А крабы и красная икра?!
Я рассмеялась и подергала его за нос.
— Пусти, больно… — пpoгнусавил хозяин квартиры.
— Я стою не меньше стольника, дорогой… — Я выскочила из квартиры, втайне надеясь что Люда бросится за мной, Однако никто меня не остановил, и я двинулась по незнакомому району, мысленно называя себя авантюристкой…
…Через неделю после посещения Степы-реставратора ко мне явился Марат. Он осмотрел картину и сказал:
— Десять кусков, и ты забудешь о ее существовании.
— Демократы теперь столько зарабатывают?
Его длинный нос дернулся, точно я его ущипнула.
— Сначала я покажу картину Карену…
— Не играй с огнем, рыжая!
— Ты мне угрожаешь?
Я пошла на него грудью, прижала к стенке и дернула за ухо.
Он нахмурился.
— Пусти, больно!
— Подумаешь, большая ценность, какая-то картина!
Марат покрутил пальцем у виска, а вечером явился с Кооператором. Я не посмотрела в глазок и впустила их без опаски, но тут же засунула руку в куртку и сжала в пальцах баллончик со слезоточивым газом. Верзила в этот раз не казался сонным и оглядел меня довольно нахально.
—
Кооператор ходил по квартире, точно пума по клетке, приглядываясь и принюхиваясь ко всему, что стояло в горке и висело на стенах.
Марат непринужденно облокотился на секретер, поигрывая по нему пальцами, его маленькие глазки искрились злорадством.
— Я вас не приглашала. — сказала я звенящим от злости голосом, — Что вы тут вынюхиваете?
Кооператор посмотрел на Марата.
— Люблю диких кошек!
Я вытянула по направлению к ним руку с баллончиком.
Они дернулись одновременно, и Кооператор произнес бесцветным голосом:
— Мне нужна картина.
— Я же не отказываю, только хочу показать Карену…
— Дам двадцать кусков. Даже двадцать пять, и покончим дело миром.
На секунду мелькнуло довольное лицо матери, потом я подумала. что освобожусь от Карена… что картина может быть неплохим подспорьем, если я надумаю уехать за бугор…
— Меня интересует конвертируемая валюта, — сказала я небрежно.
Марат и Кооператор переглянулись, пошептались.
— А сколько ты хочешь?
Кажется, Марат был не очень высокого мнения о моих умственных способностях. Или не верил, что я подковалась в вопросах искусства.
— Сколько стоил Шагал на аукционе Сотби? Не читали?
Они опять переглянулись, и Кооператор засмеялся. Звук был отвратительный, точно жестянка ударяла о жестянку, а глаза посветлели от прилива непонятного мне чувства.
Они ушили, прервав разговор и обходя меня, будто я была стулом с острыми углами.
Перед приездом Карена ко мне забежала Алка, кругленькая моя подружка с черными кудряшками…
— Слушай, говорят, у тебя клевая картина? — начала она с порога, — Мой шеф заржал и забил копытом. Он коллекционер живописи 20-х годов и о Шагале даже не мечтал. Он заплатит тебе больше всех, поверь, у него бабок — стены можно оклеивать…
— Уймись, может быть, я не буду продавать картину.
— Дура! — Тон ее был категоричен. — Зачем тебе неприятности? Ведь к ней надо охрану нанимать или в музей сдать под расписку…
— Ну что вы все прицепились! — взорвалась я, — Картина моя, что хочу, то и делаю. Вот возьму и в Фонд мира пожертвую…
Мы посмеялись, потом Алка рассказала об очередном своем приключении и под конец произнесла умные слова, только я к ним тогда не прислушалась:
— Никогда не надо иметь вещей, за которыми охотятся другие! Ни одна вещь не стоит человеческой жизни, даже просто спокойствия и я бы поспешила избавиться от этой картины, как от ядовитой змеи.
— Кинжал брамина?