Заповедник мертвецов. Дилогия
Шрифт:
– Не хочешь говорить? А и правильно – все равно продолжения не будет. Чего ты вдруг о мертвецах?
Кириллу не хотелось вдаваться в долгие объяснения, он пожал плечами и стал потихоньку одеваться. Каштановая усмехнулась:
– Вспомнила одно поверье, уже не помню какого народа, что после смерти человека к его родным и близким приходит мальчик с пустыми бутылками и собирает их слезы.
– Да, я тоже что-то подобное слышал. Только никогда не мог понять – зачем их собирать?
– Думаю, что чем больше соберет слез – тем легче на том свете покойному будет. Или что-то в этом роде.
Кирилл уже стоял у порога, но видел, что женщина запнулась, соображая,
– Так вот… Мне почему-то хочется уже сейчас тебя оплакать. Хотя, наверное, это плохая примета. В любом случае знай – без моей порции слез ты на тот свет не уйдешь.
Кирилл уткнулся губами напоследок в роскошную гриву хозяйки: «Не задерживай мертвеца – возможно, он спешит к новой жизни». Каштановая закрыла дверь и поймала себя на мысли, что это малолетнее позерство ее ни капельки не взбесило. Если бы у людей, – думалось ей, пока она закрывала окно и выгоняла пчелу, – было устроено как у насекомых, было бы справедливо. Пчела вступает в физический контакт с соцветием и как бы занимается сексом, хотя оплодотворение происходит от пыльцы, которую она подцепила на другом растении. Вот бы этот мальчик выполнил такую же функцию – позанимался сексом с двумя, но оплодотворил бы каждую не спермой, а нашими женскими выделениями, от которых родились бы дети. Обеим подругам этого хотелось.
Антон Палыч против
Размеры кабинета Антон Палыча, так и его содержимое, впечатлили Максима. Комната площадью, наверное, больше ста квадратных метров, потолки – под три метра высотой. Все пространство очень плотно заполнила сияющая новизной и, похоже, весьма дорогостоящая медицинская техника. В одном из аппаратов Максим узнал аппарат для магниторезонансной томографии (МРТ). Другие, незнакомые ему медицинские и лабораторные агрегаты, также были в идеальном состоянии, все явно импортного производства, и стоили, наверное, не меньше чем томограф. Даже в клиниках областного центра Максим не видел такого разнообразия дорогостоящей техники. Несколько выбивалось из картины медицинско-технического великолепия старенькое гинекологическое кресло, в которое почему-то водрузили надувную резиновую женщину с нелепым открытым ртом. Антон Палыч, увидев, что Максим задержал взгляд на экспонате, поспешил объяснить:
– Это очередная дурацкая шутка Исмогилова. Подарил на день рождения. Сам больше всех ржал. Выкинуть все никак не соберусь. Работы много. Вы, Максим, присаживайтесь. Ну, вот к моему рабочему столу, скажем. Да, там, где компьютеры. Я вам буду кое-что показывать. Вы точно ничего не хотите?
Максим помотал головой, присел, и Антон Палыч ему тут же дал ему увесистую рукопись.
– Это моя монография. Исследование о мертвяках. Ознакомьтесь. И в журнале распишитесь. Вот здесь, что получили, а здесь, что сведения из монографии составляют государственную тайну. Таков порядок. После того, как прочитаете – задавайте уточняющие вопросы. Постараюсь ответить. А пока про шутки Исмогилова. Вы заметили, что он – некрофоб?
– В смысле – боится смерти?
– Нет. В том смысле, что очень негативно относится к мертвякам. Он ведь уже рассказывал, что вновь прибывших мертвяков он поначалу терзает апокалипсическими выдумками, чтоб вызвать у них катарсис?
– Да. Я сегодня даже был свидетелем такого разговора.
– Мертвяк прибыл? Странно, что я не в курсе. Обычно они сначала к себе домой, а затем к Исмогилову, а он уже ко мне их ведет.
– Не совсем так. Он на местном алкоголике Витьке это продемонстрировал. Якобы для того, чтоб у Витька прервать запой.
–
– Да.
– Он не пьет. Совсем. Среди местных вообще алкоголиков нет. Этот Витек ушел, насколько я знаю, чуть больше недели назад на охоту и не вернулся. Никто не стал его искать, потому что некоторые тут и на месяц, бывает, в тайгу уходят. Умер, значит. Жаль парня. А вас поздравляю – первого вы все-таки увидели. Исмогилов опять неудачно пошутил. Или не хотел вас с мертвяком сводить до разговора со мной.
– Тогда уже давайте сразу все проясним. А мужик на крыше (я только силуэт видел), который дрочит, и якобы таким образом WiFi раздает, это тоже дурацкий развод?
– Не развод. Действительно есть такой. Правда-правда. На самом деле все мертвяки могут в интернет выходить и доступ в сеть раздавать, но мы для контроля попросили все выходы в виртуальное пространство через одного осуществлять. Роутером его назвали, после кончины он почему-то немым стал. Из-за проблем с коммуникациями решили его под это дело приспособить. Гм, отвлеклись, кажется. У меня еще много работы, поэтому давайте сегодня, если позволите, не с ознакомительной лекции начнем, а с некими общими представлениями о том, где мы находимся, вы ведь не против?
– Не против. Давайте.
– Отлично. У нас в поселке в некоторых местах ведется круглосуточное видеонаблюдение. Я на основе этих видео смонтировал небольшой фильм. Сейчас покажу… Смотрите внимательно.
Антон Палыч повернул экран монитора к Максиму, придвинул свое кресло поближе к гостю, и начал комментировать:
– Видите, Максим, старика с тележкой. В ней камни. Он ее тащит вон на ту гору, видите? Всю ее, конечно, не видно, это даже не гора, а небольшое взгорье – для понимания. Это старик с тележкой неделю назад. А вот точно такое же видео с тем же сюжетом. Тот же старик, та же тележка. Камни. Погода отличается, потому что этой съемке уже около двух месяцев. Сейчас вы сможете убедиться, что и год назад, и ранее этот старик занимался тем же самым…
– Это мертвяк или живой?
– Смотрите далее. А вот та же самая запись, сделанная год назад. А вот – семь лет назад. Дальше не покажу, потому что камеры мы только семь лет назад установили. Но, поверьте на слово, я здесь уже почти двадцать лет работаю – все эти годы старик каждый день в одно и то же время везет тележку с камнями на гору.
– И что он там строит? Часовню?
– Не спрашивал, если честно. Вы обязательно осознаете позже, к чему я веду. Подсказка. Сюжет из древнегреческой мифологии. Смысла в таскании камней на гору никакого нет – там киркой наверху можно добыть столько породы, сколько хочешь.
– Сизифов труд. Это понятно. В чем смысл?
– Да. Сизифов труд. Сизиф в загробном мире был приговорен к такому наказанию. Таскать камень на гору. Старик занимается тем же самым. Повторюсь, Максим, никакого смысла в его работе нет. Гораздо легче на этой горе необходимое количество камней киркой отколоть.
– И? Я каждый квартал отчетность вынужден писать – так я тоже выходит в загробном мире, потому что чаще всего мне это кажется бессмысленной тратой времени.
– Хорошее сравнение, Максим, но, насколько я понимаю, вам ведь ничего не мешает принять мое толкование действительности в виде допущения, верно? Вы ведь свободномыслящий человек. Отлично. Тогда попробуйте воспринимать древнегреческие мифы в нашем контексте буквально. Вы ведь помните, что в загробный мир живые попадали по подземной реке Стикс? А как вы сюда добирались? Тоже ведь сначала по подземному каналу?