Запрещенная реальность. Том 2
Шрифт:
— Это как же тебя угораздило на службу к этому «волку» — Шароеву? Ты же «гусь», насколько я соображаю.
— Где хочу, там и служу, — огрызнулся водитель. — Будешь платить больше, я и у тебя покантуюсь.
— Ну, у меня вряд ли, — покачал головой Вася. — А если бы они меня сейчас прихлопнули, ты и ухом не повел бы?
— Встретился бы ты мне в Первомайском… — процедил сквозь зубы водитель. — Я там ваших много положил.
Вася потемнел.
— Что ж, долг платежом красен. Прощай тогда. — Одним движением Василий воткнул палец в шею белобрысому, пронзив ее, и мгновенно убил. Посидел
Но охрана пропустила президентский автомобиль беспрепятственно, взяв под козырек, и принимать экстренные меры не понадобилось.
Зато внезапно случилось то, чего меньше всего ожидал Василий: при повороте с площади перед зданием аэропорта на улицу, ведущую на шоссе Ходжаева, которое соединяло аэропорт с Грозным, мотор «Мерседеса» заглох. Не поверив своим глазам, Вася глянул на панель управления, где мигали сразу три красных окошечка, сигнализируя о прекращении подачи топлива и отключении аккумулятора, а когда чувство опасности заставило его поднять голову, рядом с машиной он увидел старуху-чеченку, которая с усмешкой смотрела на него умными, стальными, отнюдь не старушечьими глазами.
— Не подвезете бабушку, Василий Никифорович? — прочитал Вася по губам старухи, не слыша ее голоса сквозь стекла. Быстро оглядел улицу с шеренгой пыльных тополей и платанов, с редким потоком пешеходов, оглянулся на площадь с двухэтажным зданием аэропорта, не безлюдную, но и не кишащую пассажирами, угрозы не обнаружил: на роскошный автомобиль заглядывались многие, но скорее с благоговением и любопытством, не видя, что творится внутри, — и открыл дверцу слева.
Старуха с неожиданным проворством и сноровкой шмыгнула в салон, легко сдвинув тело спецназовца-конвоира, будто делала это всегда, и тотчас же ожил мотор «Мерседеса». Вася, помянув сквозь зубы нечистую силу, тронул машину с места.
Миновали базар, пост ГАИ у выезда на шоссе, работники которого вытянулись в струнку и отдали честь сидящим внутри, и Вася направил «мерс» к городу, раздумывая, что делать дальше. Однако старуха, угадав его колебания, дала дельный совет, и голос ее был голосом молодого мужчины:
— За поворотом на СМУ есть тут балочка, там мы сбросим балласт и оглядимся. А лихо вы их, надо признаться, скрутили, Василий Никифорович. Я уже хотел вмешаться, да вы меня опередили. Хорошая подготовка.
— Кто вы? — спросил Василий, пропуская колонну грузовиков в сопровождении БТРа и сворачивая с шоссе на узкую грунтовку, ведущую в заросшую кустарником балку.
— Приятель Соболева, Тарас Горшин. Может, слышали?
Из рассказа Матвея Вася помнил, кто такой Горшин, но промолчал. Остановил машину так, чтобы ее не было видно с дороги, и они вытащили из кабины незадачливых исполнителей воли неведомого начальника, приговорившего Балуева к смерти после того, как ему было разрешено покинуть Чечню. А это, в свою очередь, означало, что Матвей Соболев в данный момент не может
— А один таки холодный, — кивнула «старуха» на белобрысого водителя. — Перестраховался или?..
— Или, — хмуро ответил Василий. — Наемник, сучий потрох, отца родного продаст ради денег и убьет любого, кто станет на пути. — Оглядел согбенную фигуру «старухи», хмыкнул. — А вы случайно актерских факультетов не кончали, Граф? Очень натурально держитесь.
— Жизнь — лучшая актерская школа, капитан, — философски ответил Горшин. — Как вы думаете, как скоро т а м хватятся команды?
— Часа полтора в нашем распоряжении имеется, если только их не вызовут по рации, чтобы узнать о результатах моих похорон. А их обязательно вызовут.
— Тогда у нас не больше сорока минут. Что ж, едем в город, там что-нибудь придумаем. Но для начала переоденьтесь в гвардейскую форму, а то ваш пятнистый наряд несовременен. Я, кстати, сделаю то же самое.
— По-моему, наряд старухи вам больше к лицу.
— Спасибо за комплимент, но старуха в кабине «Мерседеса» выглядит, что дворник в царских палатах. А два серых гвардейца подозрений не вызовут.
— У вас есть план?
— У меня нет плана. Соболев сейчас в гостях у президента, поэтому вряд ли его жизнь находится под угрозой. Но если они не договорятся, его не выпустят. Живым.
— Тогда нам нельзя терять времени. А может, предложим обмен?
— Кого на кого? Вас обратно на Соболева? Или нас обоих?
— Нет, есть более выгодный вариант. Захватить родственника президента, сына к примеру, и обменять.
— Этот вариант был бы хорош, если бы президент был обыкновенным человеком. Но он Посвященный, кардинал Союза Неизвестных Чечни, если вам это что-нибудь говорит, и для достижения поставленной цели способен пожертвовать кем угодно. В том числе и сыном.
— Что ты предлагаешь? — перешел на «ты» Василий.
— Поехали в Грозный. Там разберемся.
Они быстро сняли мундиры с находящихся в бессознательном состоянии гвардейцев президентской «серой сотни», переоделись, и Вася вывел «Мерседес» из балки. А у выезда на шоссе дорогу им перегородила желтая, с зеленой полосой «Волга» — местный вариант такси, внутри которой сидели трое: смуглолицый мужчина с черными как смоль волосами, таджик или туркмен, еще один мужчина, средних лет, с неброской внешностью, но проницательными глазами профессионального психолога, и женщина, вернее, девушка с летящим — из-за бровей вразлет — лицом, очень интересная и дразняще красивая. Она вышла из «Волги», подняла руку, останавливая «Мерседес», и Вася, вопреки собственной воле и возгласу Тараса, остановил машину.
— Что с тобой? — посмотрел на него Тарас, но потом вдруг напрягся, сдвинул брови, внимательно вгляделся в лица мужчин. Что-то в них показалось ему необычным. К тому же он услышал несколько тихих музыкальных нот, раздавшихся прямо в голове.
Балуев же вдруг побледнел, глухо проговорил: «Не может быть!» — и как сомнамбула вылез из кабины.
Несколько долгих секунд Вася и незнакомка смотрели друг на друга, потом девушка улыбнулась и проговорила низким грудным голосом:
— А вот и сам Балуев.