Запрет на любовь
Шрифт:
— Не говори так!
— На черта ты сюда притащилась?
Встаёт. Морщится, поднимаясь. До рёбер неосознанно дотрагивается.
— Что ты делаешь со своей жизнью, объясни!
— Объяснить? Кому? Тебе? — прищуривается и невесело усмехается. — С какой стати?
— Потому что я за тебя переживаю!
— С чего бы? — шагает в мою сторону, вынуждая отступать назад.
— Ты не чужой для меня человек! — кричу ему в лицо.
— Неправильный ответ, Джугели, — качает головой. —
— Ты собираешься объясняться?
Уровень тревоги подлетает в самый верх шкалы, когда спина упирается в стену.
— Сначала объяснишься ты, — напирает. — Какого за меня так сильно печёшься? М?
— Марсель…
Мне не нравится, когда он в таком состоянии. Я начинаю дико паниковать.
— Стоишь тут, трясёшься, слёзы льёшь… — внимательно рассматривает моё лицо.
— Я… Испугалась.
— За кого из нас двоих? — уточняет, провоцируя.
— Хватит, перестань! — предпринимаю попытку вывернуться и отступить в сторону, но он не позволяет мне этого сделать. Возвращает на место, удерживая за плечи.
— Тормози. Раз уж пришла…
— Чего ты хочешь? — бросаю сердито.
— Скажи мне, Джугели, — наклоняется ещё ближе. Едва носами не касаемся.
— Что сказать?
— Что ни хрена тебя не волнуют все те девчонки, которых видела со мной.
— Вообще не волнуют! — выталкиваю упрямо.
— Скажи, что не ревновала.
— Не ревновала, — вздёргиваю подбородок.
— И не ревела ночами в подушку.
— Не ревела, — подтверждаю уверенно.
Он кивает и неотрывно травит меня глазами, а потом…
— Мне крышу рвёт, Джугели. Из-за тебя.
Его признание такое ненужное. Неправильное!
— Замолчи, пожалуйста, — прошу я тихо.
— Ты права. Мне звездец. Я не нахожу себе места. Не могу спать. Есть. Учиться. Видеть эти твои фотографии с женихом, — кривится.
— Марсель…
— Знаешь, как херово мне было в новогодние каникулы? Я ведь каждую минуту представлял, что ты с ним.
— Прекрати.
— Что он трогает, обнимает, целует и ещё что похуже, — стискивает челюсти до зубовного скрежета.
— Ну хватит.
Дёргаюсь.
Безуспешно.
— Скажи. Отказала мне, потому что так надо и будет правильно?
— Абрамов, прекрати! Не надо развивать эту тему дальше. Я против!
— Скажи, что ничего ко мне не чувствуешь. Ровным счётом ничего, — повторяет, обдавая висок горячим дыханием.
— Марсель…
— Давай, солги, — открыто провоцирует, сильнее сжимая плечи пальцами. — Глядя в глаза солги, Джугели!
— НИЧЕГО, НИЧЕГО! ОТПУСТИ! — зажмурившись, отворачиваюсь и бьюсь, трепыхаясь, словно птица, попавшая в клетку.
— Докажи.
Сообразить не успеваю, что означает
В следующее мгновение моя голова ударяется о кирпичную стену, а его губы касаются моих…
Нет-нет-нет!
Но поздно.
Происходит, по меньшей мере, катастрофа вселенского масштаба.
Марсель зажимает в ладонях моё лицо и целует. Целует так горячо, пылко и отчаянно!
Подавляя этой своей сумасшедшей, бешеной энергией.
Ураганом невиданной силы на меня обрушиваясь.
Впитывая в себя тот дикий ужас, который я испытываю.
Боже мой…
Оторопев, обездвиженная и в край потерянная, медленно погибаю от того, насколько пугающе волнительно и остро ощущается моя с ним близость.
Нервы, натянутые словно канаты, трещат.
Лёгкие напрочь лишены воздуха.
Сердце, сбившееся с ритма, стучит и грохочет в груди как дикое. Пульсирует надрывно. Обливается кровью, жгучей кислотой шарахающей по венам.
Оттолкнуть пытаюсь. Воспротивиться. Противостоять.
Но разгорячённый дракой парень и не думает останавливаться. Он удерживает меня в том же невыгодном положении и настырно продолжает мучать мои губы, своим неистовым напором буквально вынуждая их раскрыться.
Нельзя-нельзя-нельзя!
Голос разума кричит и бьётся во мне истерикой, однако я, уставшая с Ним бороться, в какой-то момент просто сдаюсь и допускаю то, чего никогда не должно было между нами случится.
Отпустив ситуацию, я позволяю Марселю поцеловать меня так, как он хочет. По-взрослому. Вызывающе. Откровенно.
Тут же жалею о своём решении, ведь едва это случается, сбой в организме дают сразу все системы.
SOS!
Глохну и слепну одновременно.
Беспомощно вцепившись в его предплечье, зажмуриваюсь до белых точек, мерцающих в темноте короткими вспышками.
Его язык касается моего и двигается провокационно-чувственно, цепной волной вызывая неконтролируемую дрожь в теле.
В нём происходят невероятные, совершенно необъяснимые химические реакции.
Вкус и запах заполняют всё моё существо.
Безвозвратно поражаются смертельным вирусом одна за другой клетки.
Что-то настолько болезненно прекрасное ощущаю…
Порхают в животе встрепенувшиеся бабочки, о существовании которых я и знать не знала.
Мысли уплывают. В голове дурман. Она кружится.
Мычу, упираясь ладонью в широкую, напряжённую грудь.
Дыхание парня с шумом срывается, а пальцы, скользнув вдоль скулы, опускаются на шею и продвигаются к затылку, зарываясь в волосы.
Целует. Целует. Целует.