Запрети любить
Шрифт:
— Костя ведь ее не простит, да? — спросила я зачем-то. Наверное, от отчаяния.
Ольга Павловна выпрямилась и посмотрела мне в лицо. Кажется, в ее глазах промелькнула жалость.
— Константин Михайлович хороший человек. Но жесткий. Измен не прощает. Ни друзьям, ни коллегам, ни женщинам… Он ведь и первую жену не простил, Ярочка. Изменила она ему, говорят. А он ведь тоже ее так любил… А потом как отрезало. Ох, чего это я говорю. — Старшая горничная испуганно оглянулась, чтобы удостовериться, что никто не услышал ее слов. — Константин Михайлович уехал и сказал, что вернется, когда Елена уедет. С вещами. Так что придется вам, наверное, уезжать.
Она коснулась моего плеча.
— Жаль,
От ее слов стало совсем нехорошо. Дочкой… Костя считал меня дочкой… Господи, за что это ему все? Какие грехи он совершил?
Я покинула их с мамой спальню и отправилась к себе. Вымыла лицо и руки холодной водой, глубоко подышала, более-менее пришла в себя и поняла, что не должна была разрешать маме отправляться к этому Стасу. Она же вообще не понимает, что делает. Как подросток — совершает глупость за глупостью! Идиотка, какая же моя мать идиотка! До меня вдруг дошло, что всю жизнь я идеализировала ее, а сейчас поняла, что эскортом она занялась не ради меня, как часто это говорила, а ради себя. Наверное, на тот момент ей казалось, будто это единственное, что может помочь. Мама не захотела бороться — ни с людьми, ни с обстоятельствами, а согласилась на предложение Оксаны, которая вообще не знала других способов зарабатывать деньги. Я не хотела осуждать маму, но этот гнев, что появился в душе, сложно было погасить. Правда, страх за нее оказался еще сильнее, и я попыталась позвонить Косте, чтобы хотя бы что-то ему объяснить. Но он не брал трубку. А Игнату, который явно еще ничего не знал, звонить просто боялась. До дрожи. Тогда я стала звонить Оксане.
— Ну что, приехала домой? — нервно спросила она.
— Да. Костя все узнал, — ответила я и коротко описала ситуацию. Странно, я казалась спокойной со стороны, хотя в душе плакала. — Скажи мне адрес Стаса. Срочно.
— Это еще зачем? — изумилась Оксана.
— Мама поехала к нему. А я не хочу отпускать ее к нему одну.
— С ума сошла?
— Пожалуйста. Я очень тебя прошу, — взмолилась я. — Мне так страшно, что она поехала к нему… Безумно.
— Ох, Ярка, что же ты делаешь… — Вздохнула Оксана. — Ладно, скажу. Ты же неугомонная, все равно узнаешь. У Стаса есть коттедж в Андреевке, он там не живет, это его так называемый офис. Девчонок туда на кастинги приводят, и с партнерами своими там часто веселится. Партнеры… Бизнесменами все заделались, а на самом деле бандитские морды, у всех руки по локоть в крови, — вырвалось у Оксаны. — Слышишь, Ярка, я тоже поеду к Стасу, вас с матерью не оставлю! Ты без меня туда даже не суйся, жди, поняла? Обещай мне, что дождешься меня.
Глава 105. Монстр за моей спиной
Только получив это обещание, Оксана дала мне адрес — «офис» мерзкого Стаса находился в одном из самых старых районов города, одна часть которого состояла из новых многоэтажек, а вторая — из старого частного сектора. В этом частном секторе на западной окраине города причудливо сочетались старые деревянные дома с покосившимися крышами и роскошные коттеджи за высокими воротами, разбитые дороги и шикарные автомобили, маленькие магазинчики, в которых торговали паленым алкоголем, и новый огромный торговый центр, ставший границей между новой и старой частями Андреевки. Частный сектор всегда имел дурную славу, и раньше поговаривали, что многие дорогие коттеджи принадлежат бандитам и членам местной цыганской диаспоры, которые занимались распространением наркотиков. Немудрено, что и у
Я вызывала такси. По дороге я еще раз позвонила Косте, но он не ответил. Позвонила маме, но и она не брала трубку, что меня напугало. Несколько раз мне звонила Стеша, но я не брала трубку — не могла разговаривать с ней. Не потому что злилась, а потому что безумно переживала из-за мамы. Мне было стыдно, что я подвела подругу, но я знала — мы поговорим с ней завтра, и она поймет меня. Игнат до сих пор не был в курсе того, что произошло. Он написал мне сообщение:
«Я на совещании с большими боссами. Но это очень скучно. Слушай, я тут подумал, давай после сессии рванем вдвоем на море? Ты и я. Без родителей. Они все равно уже будут знать про нас».
«Да, давай», — ответила я, кусая губы. Я не могла рассказать ему обо всем, что произошло. Просто не хватало сил и смелости.
«Куда хочешь? — не успокаивался Игнат. — Снова Мальдивы? Или в Мексику? Можно в Доминикану или в Арабские Эмираты. Куда захочешь».
«Я не знаю… Давай обсудим позднее. Нам нужно будет поговорить, кое-что случилось», — все-таки призналась я.
«Что-то плохое?» — спросил Игнат, а я не знала, что ему сказать. А он начал закидывать меня сообщениями:
«Эй, я беспокоюсь»
«Малыш, что случилось?»
«Яся!»
«Кое-что с нашими родителями. Возможно, они расстанутся, — аккуратно ответила я. — И мне очень страшно».
Игнат позвонил мне, но я отклонила — именно в этот момент такси остановилось у нужного дома. Это был большой красновато-оранжевый кирпичный коттедж с лиловой черепицей в стиле девяностых. Он стоял на углу, в отдалении от других домов, и был обнесен забором. Уже стемнело, и в некоторых его окнах горел тусклый свет. Фонари поблизости не работали, лишь мутная, словно завернутая в полиэтилен луна обдавала дом и разбитую дорогу холодным сиянием.
— Вам точно сюда, девушка? — спросил пожилой водитель, поглядывая на меня с беспокойством. — Место не очень хорошее…
— Точно, — твердо ответила я, увидев мамину машину, которую она криво припарковала рядом с особняком.
Я вышла из такси, чувствуя себя ужасно. Оксана еще не приехала, а вокруг не было ни души. Казалось, что на меня снова кто-то смотрит — так, словно хочет накинуться и разорвать на части, как волк добычу. Я поежилась. Почему-то здесь было гораздо холоднее, чем в других районах — мороз пробирал до костей. Где же Оксана? Может быть, не стоит ее ждать?
«Яся, почему не берешь? Что случилось с родителями?» — написал Игнат.
«Моя мама предала твоего отца. Мне так жаль. Потом все расскажу, ладно?».
«Предала? Что за жесть. Может быть, поэтому до отца никто не может дозвониться. Ладно, я понял».
Следом прилетело еще одно сообщение, которое согрело меня:
«Малыш, что бы ни случилось, помни, что я тебя люблю».
И маленькое красное сердечко следом.
«Я тоже тебя люблю», — напечатала я замерзшими пальцами. Это было впервые, когда я хотела признаться Игнату в любви. Впервые, когда решилась. Я действительно безумно его любила. Он стал для меня особенным человеком. Моим ласковым мальчиком, которому я доверяла. Частью моей души.
Но я не успела отправить это сообщение. На меня накинулись со спины, и телефон выпал на разбитую дорогу с глухим стуком. Одной рукой меня удерживали на месте, другой зажимали рот и нос — так сильно, что мой крик превратился в бессвязное мычание, а дыхания перестало хватать. Тот, кто набросился на меня, был сильным, ужасно сильным, и я не могла совладать с ним, сколько бы ни вырывалась. Мужчина, это точно был мужчина. И никто, никто не видел этого. Никто не мог мне помочь.
Это была короткая схватка, в которой я быстро проиграла.