Запретная нота
Шрифт:
Резко останавливаюсь.
— «We Will Rock You»?
— Классика. — Когда я поворачиваюсь, чтобы взглянуть на него, в его взгляде мелькает тёмное удовлетворение. — Неплохо для твоего первого раза.
— Я могу сделать что-нибудь посложнее.
— Не так быстро, тигрёнок. Тебе нужно освоить основы, прежде чем ты получишь свое собственное соло на барабанах.
— Надеюсь, я не буду такой раздражительной, когда буду преподавать.
— Раздражительной, нет. — На его губах заиграла дразнящая улыбка. —
Моё сердце учащенно забилось.
Зейн не сводит с меня глаз и проводит большим пальцем по уголку моих губ. От этого крошечного прикосновения во мне закипает вожделение.
Отдергивает палец, и на нем остается красная полоска. Должно быть, моя помада размазалась, когда Холл закрыл мне рот рукой.
Напоминание о том, что произошло сегодня ночью, вызывает ледяную дрожь по спине.
— Что ты будешь делать, если Холл обратится в полицию? — Шепчу я.
— Пусть. Я буду рад, если мои адвокаты сядут ему на хвост.
— Адвокаты?
Его ухмылка становится жестокой.
— Мы сыновья Джарода Кросса. Думаешь, мы держимся подальше от прессы, потому что они так заботятся о нашей частной жизни?
Слова прорвали напряжение.
Зейн прав.
Он не просто студент Redwood Prep.
Он сын Джарода Кросса, музыкальной легенды и любимца прессы.
Если хоть намёк на нашу совместную ночь просочится наружу, мне придется беспокоиться не только о Джинкс и Redwood Prep.
Весь мир будет сторониться меня.
Чувствуя холод, я встаю и кладу барабанные палочки на тарелки.
Зейн тоже выпрямляется и смотрит на меня.
— Это был долгий день. Спасибо за урок, — я поворачиваюсь и встречаю его взгляд, — но, думаю, мне пора домой.
ГЛАВА 25
ГРЕЙС
Я не могу уснуть, поэтому достаю из шкафа свою доску, ставлю её на мольберт и работаю над делом Слоана под напряженным светом лампы.
В течение последних восьми месяцев я собирала данные и соединяла воедино обрывки информации.
В ночь, когда Слоан была убита, ей позвонил Харрис.
Она поспешила покинуть мой дом.
К концу ночи её нашли в мешке для трупов.
Я пытаюсь понять, что произошло после того, как Слоан покинула мою квартиру. Нет никакого смысла в том, чтобы шестнадцатилетняя девушка бесследно исчезла, а затем внезапно оказалась мёртвой от рук психопата.
Преступление на почве страсти? С каких пор? Слоан никогда не рассказывала мне о том, что у неё есть парень, и она говорила со мной обо всем.
Ну, обо всем, кроме того, почему Харрис звонил ей в тот вечер.
Все журналисты и репортеры с радостью проглотили историю, которую им скормила полиция. Несмотря на то, что она рассказала
Зато упоминалась «проблемная» история Слоан. СМИ раздули из этого факт, что её мать была стриптизершей. В одном из комментариев говорилось, что Слоан была «известна своей распущенностью». Как будто она заслужила то, что с ней случилось.
Мысли об этом приводят меня в ярость, и я пристальнее вглядываюсь в доску, желая, чтобы кусочки сами собой сложились в единое целое.
— Что я упускаю, Слоан? — Шепчу я, постукивая ручкой по фотографии Redwood Prep.
Мой последний серьёзный прорыв в этом деле был давно. Я подружилась с офицерами, ответственными за дело Слоан, и пригласила их выпить. Когда они достаточно напились, я начала расспрашивать их о Слоане.
Кто-то проговорился. Слоан видели в Redwood Prep в ночь её убийства. Вышестоящим начальникам сказали вычеркнуть эту информацию из документов, но она уже успела разойтись по участку.
Харрис.
Redwood Prep.
Все это связано с гибелью Слоан.
Однако с тех пор я не добилась никакого прогресса.
Чувствуя, что голова вот-вот взорвется, я задвигаю доску обратно в укромное место, набрасываю на неё одежду и сползаю вниз.
Макаю вилку в остатки коблера, когда слышу тяжелые шаги. Я замираю, увидев высокую тень.
Это Финн.
Он резко останавливается на лестнице. Полностью обнажен сверху, и я удивляюсь тому, насколько он ранен. Под аккуратной формой Redwood Prep и холодными манерами бас-гитариста скрывается его фигура.
Финн поворачивает голову, словно собираясь вернуться на лестницу.
— Тебе не нужно бежать. — Говорю я, подталкивая к нему тарелку. — Хочешь?
Он сужает глаза, на мгновение задумывается, а затем направляется на кухню, босой и загадочный.
Я достаю из ящика вилку и протягиваю ему.
Он нерешительно берет её.
Пододвигаю тарелку к нему.
Финн откусывает кусочек, и, как только коблер попадает ему в рот, выражение его лица становится напряженным.
— Вкусно, да?
— Да. — Бормочет он. — Да…вау.
Думаю, это первое, что он мне сказал.
Мамин коблер, должно быть, сделан из магии.
Некоторое время мы едим в дружеском молчании.
— Мне жаль, что так получилось сегодня. — Тихо говорю я.
Финн смотрит на меня, вскинув бровь.
— Я слышала, тебя отстранили от занятий.
— Только на один день. — Отвечает он, и его голос вибрирует во мне.
Меня всегда удивляет, насколько глубокий у него голос. Басовитый тембр Финна напоминает мне барабаны, на которых я училась играть сегодня. Раскатистый, тёмный и мощный, способный разнести в щепки стены. Поскольку он редко говорит, ему приходится всегда заставать людей врасплох.