Запретное знание

Дональдсон Стивен Р.

Глухой желтый свет здесь был несколько ярче. Он играл и сверкал на тяжелом скафандре Морн, словно луч, сжигающий невидимые микроорганизмы; сжигающий реальность; и, наконец, сжигающий страх. Где-то глубоко внутри, она сдавалась перед действием шизо-имплантата.

Внезапно в ее ушах зазвучал голос Ника.

– Куда вы нас везете? Мне не нравится находиться так далеко от корабля.

Оба охранника посмотрели на него. Из наушников раздался механический голос:

– Удовлетворение предложений может быть достигнуто путем взаимного удовлетворения

предложений. Ваши предложения требуют необходимого оборудования для рождения.

Он выдохнул себе под нос проклятие и резко сказал:

– Задержка не позволяет достигнуть цели ни вам, ни мне.

– Время, – пришел ответ, – не поддается управлению.

Словно ниоткуда раздался веселый голос Вектора:

– Это философия или физика?

Морн почувствовала, как немного успокаивается.

– Черт бы тебя побрал!.. – начал Ник.

– Вектор! – рявкнула Микка. – Я приказала тебе замолчать. – И через мгновение добавила: – Прости, Ник.

– О, дьявол, – ответил Ник. – Давайте договоримся сразу. Если мы превратим все это в фарс, то может быть, нам все и удастся.

На мгновение наушники замолчали. Затем чужой голос спросил:

– Человек, предположительно капитан Ник Саккорсо, что такое «фарс»? Перевод отсутствует.

Пальцы Ника стиснули руку Морн.

– Спроси меня позднее, – прохрипел он. – Понравилось ли мне, как ты вел себя во время сделки. Я дам тебе «фарс» в качестве подарка.

– Человек, предположительно капитан Ник Саккорсо, – моментально вмешался чужой голос. – Ваша человечность должна быть подтверждена. Таким вы подтверждаете враждебность к Амниону. Кроме того, ваша идентичность не подтверждена в существующей реальности. Это тоже содержит враждебность Амниону. Понимание необходимо для торговли. Что такое «фарс»?

Прежде чем Ник успел ответить, снова заговорил Вектор:

– «Фарс» – это род спектакля, в котором люди делают себя особенно смешными для других людей. Его цель снять напряжение и дать положительные эмоции.

Сжав свободную руку в кулак и продолжая стискивать руку Морн, Ник ждал. Сани проехали еще пятьдесят метров, прежде чем голос ответил:

– Перевод принят.

После долгой паузы Ник сказал:

– Ну, хорошо, Вектор. На этот раз я принимаю твое вмешательство. Но не пытайся снова.

Никто с «Каприза капитана» не ответил.

Мягко, словно на воздушной подушке, сани притормозили перед широкой дверью.

Дверь была отмечена черной полосой. Для Морн она ничем не отличалась от полос на полу. Но она, должно быть, была какого-то рода кодировкой, которую могли прочитать только амнионцы; может быть, это были феромоны; может быть, спектральная вариация, которую оптические нервы амнионца позволяли видеть в серном свете.

Передний охранник вышел из саней и что-то сказал в свой головной передатчик. Дверь мгновенно открылась.

Внутри находилась широкая комната, без сомнения, лаборатория; при первом беглом взгляде Морн заметила компьютеры, хирургические лазеры, шприцы, пинцеты, реторты, банки с химикалиями, носилки,

которые казались выращенными из кожи амнионца и по меньшей мере две широких кровати, напоминающих операционные столы. Это вероятно было «соответствующим оборудованием для родов», местом, где она и маленький Дэвис выживут или умрут.

Почти спокойно она посмотрела на амнионца, ожидающего их с Ником.

Он напоминал охранников лишь тем, что у него был такой же красновато-коричневый панцирь, и такие же острые зубы; кроме того, у него на голове был похожий передатчик. Но его глаза были большими и треугольными. Рука, торчащая из центра груди, была огромной, намного больше и сильнее, чем конечности по бокам от нее. Трехногая фигура амнионца делала его солидным, словно пьедестал.

Одна вспомогательная рука – сколько же на ней пальцев? шесть? семь? – достала из чистого сосуда шприц. Другая рука держала нечто, напоминающее наркотическую маску.

Амнионец заговорил:

– Это приспособление для родов, – услышала Морн в своем шлеме. – Здесь будет достигнуто единство желаемого. Входите.

– Кто ты? – требовательно спросил Ник, словно внезапно раздумал.

Амнионец наклонил голову, словно выражая любопытство.

– В вопросе отсутствует точность. Вы можете различить генетическую или феромонную идентификацию? По нашим сведениям, люди не обладают способностью воспринимать подобную информацию. Или ваш вопрос относится к выполняемой мною должности? Перевод предлагает, что ближайший человеческий аналог это «доктор».

Вы выразили желание поторопиться. Почему вы не входите?

Ник посмотрел на Морн.

С ее угла зрения сернистый свет на его шлеме стер его лицо. Она тупо кивнула. Обстоятельства и ее действия не оставили ей другого выбора. Ее мозг медленно плавился под воздействием шизо-имплантата. Ей ничего больше не осталось, кроме как следовать тому, что диктовали инстинкты и биология; сосредоточить все, что осталось от ее воли на том, чтобы ее ребенку было хорошо, и будь что будет.

Держа ее за руку, словно боясь отпустить, Ник ввел ее через дверной проем в лабораторию.

Охранники последовали за ним.

Когда дверь закрылась, они расположились за спинами Морн и Ника.

Доктор окинул их обоих изучающим взглядом; вероятно, он решал, кто из них «человек, предположительно капитан Ник Саккорсо». Затем решительным движением он переложил шприц в свою центральную руку.

– Было договорено, – сказал голос в наушниках Морн, – что вы дадите один децилитр своей крови. – Доктор указал на шприц. – Когда действие будет завершено, будет получено подтверждение об оплате. – Одна из его вспомогательных рук показала кодовый кредитный чек, похожий размерами и формой на идентификационный жетон Морн – форма финансовой платы, используемой при плате Объединенными Добывающими Компаниями Амниону. – Затем зародыш женщины будет подвергнут физиологическому взрослению. – Еще одна из рук показала на операционный стол. – Как жест доброй воли отпрыск будет снабжен одеждой.