Запретные страсти
Шрифт:
Часы и дни, однообразные, словно капли дождя, сливались в один тягучий, мутноватый ручей ее жизни, и Николь покорно следовала за ним, ожидая сигнала к действию — звонка из Нью-Йорка. До открытия выставки оставалось всего три дня, и Николь начинала тихо сходить с ума, и разговаривать с Джастином вслух.
— Ты так и не позвонишь мне?
— Зачем? Я ведь уже назвал тебе дату.
— Но я загадала, что поеду только, если ты позвонишь мне еще раз.
— Николь, ты ведь понимаешь, сколько у меня разных дел перед открытием!
—
— Да еще Мэг все время вертится рядом...
— Не говори о ней в таком тоне. Если бы тебя действительно раздражало, что она вертится рядом, ты уже нашел бы способ избавиться от нее. Сбежал бы куда-нибудь. Как от меня.
— Пожалуйста, не сравнивай! Я не от тебя сбежал. Я отправился покорять мир.
— Как же, как же! Извини, я забыла.
— Ты — злючка. Знаешь об этом? Маленькая, хорошенькая злючка.
— Хорошенькая? Когда-то ты говорил, что я — красивая. Не помнишь?
— Почему же? Отлично помню. И охотно подтверждаю свои слова.
— Я красивая?
— Ты самая красивая, Николь. Поверь моему вкусу художника.
— Но моя красота не принесла тебе денег. Так, Джастин? Тебе позарез нужны были деньги, а у меня их не было. Но ты знаешь, милый, кажется скоро они появятся у меня... Ты рад? Для этого всего лишь нужно сделать подлость... Но разве не таким образом зарабатываются большие деньги?
Джастин не успел ответить, или колокольчик над дверью заглушил его слова. А Николь необходимо было узнать, что он думает на этот счет.
«Я совсем свихнулась, — опомнилась девушка. — Разговариваю сама с собой, и досадую, что не получила ответа!»
— Добрый день, Николь!
Она вздрогнула, мгновенно узнав этот голос. Немного было в мире голосов, которые она знала так же хорошо, как этот.
— И вам, Рон, — продавщица постаралась быть приветливой. — Какая новинка интересует вас сегодня? Все читают «Код Да Винчи». Не хотите?
— Не сейчас.
«Он выглядит каким-то помятым, — заметила Николь. — Что-то случилось? Или он и вправду изводится от любви? А я, похоже, никогда не разучусь ненавидеть его... Даже если все действительно обстояло так, как сказала Маргарет. Я слишком привыкла к тому, что он — враг. Но поцеловать его... Ну что ж, это не особенно сложное задание... Противно, конечно, что Маргарет хочет использовать меня, как шлюху, но ведь и платит хорошо. Надо заставить ее подписать договор, а то еще откажется потом...»
— Николь, в прошлый раз... Я нисколько не хотел вас обидеть.
Промычав что-то нечленораздельное, она схватила новый каталог и принялась листать его, пытаясь спрятать глаза от Рона.
— Но вы еще сердитесь на меня.
«Пора действовать, — решила Николь. — Если я не собираюсь тянуть с этим до старости».
— Вовсе нет, Рон, — отозвалась она несколько фальшиво, как ей самой показалось.
— Я не хотел
Николь передернулась:
— Рон! Прошу вас! Может, мы прекратим этот разговор?
— Вы избегаете разговоров о ней?
Девушка уцепилась: «Разговор! Вот, что мне нужно!» И медленно подняла глаза:
— Нет. Вовсе нет. Мне бы хотелось поговорить о ней. Но не сейчас... Может быть, мы могли бы...
Мужчина широко улыбнулся:
— В любое время, Николь!
— Сегодня вечером, — выпалила она, подумав, что лучше уж разделаться со всей этой грязью побыстрее.
— Отлично! Где? Мне прийти к вам?
— Нет-нет! — испугалась она. — У меня сейчас не слишком удобно.
— Ну да, — вспомнил Рон. — У вас же Кэтрин с мальчиком... В каком-нибудь кафе?
Николь поморщилась. Целовать его на глазах у десятка людей, которые разнесут эту новость по всему городу?
— Н-нет, — замялась она. — Мне не хотелось бы, чтобы нас видели вместе.
Он отозвался серьезно:
— Понимаю. Николь, а вас не оскорбит, если я предложу встретиться в отеле? Там есть отличный номер, который я снимаю, если начинается ливень, когда я оказываюсь вне дома, и дороги размывает. В дождь к нам на гору не залезть.
Николь едва не засмеялась от ликования: «Лучше и не придумаешь! И ведь сам предложил!»
— Там никто не помешает нам поговорить.
— И какой же это номер?
Рон усмехнулся:
— Тринадцатый.
— Тринадцатый?! Вы с ума сошли!
— А вы так суеверны?
— Не особенно... И все же... Я как-то избегаю этого числа.
— И совершенно напрасно. Оно ничем не хуже других. Я ночевал там много раз, и никогда не произошло ничего плохого. Вам нечего боятся, Николь.
«Мне-то, конечно», — молодая женщина опять опустила глаза.
— Ладно, Рон. Ваша взяла. Я приду туда в... в девятом часу.
— Спасибо, Николь.
Ей почудилось, или его голос и вправду дрогнул? Николь посмотрела на него испытующе, но Рон уже справился с собой:
— Я уже буду там. У меня сохранились письма вашей мамы, я принесу их.
Хозяйка книжного магазинчика изумленно уставилась на собеседника:
— Вы до сих пор храните ее письма?!
— Я ведь любил ее, — негромко сказал Рон. — Хотя она заслуживала гораздо большей любви...
«Почему ж ты не дал ей этой любви, скотина!» — девушка почувствовала, как запылали щеки, и подумала, что Рон может неправильно понять ее. Но он так напряженно думал о чем-то своем, что ничего не заметил.
— Маргарет знает об этих письмах? Вообще обо всем? — спросила она на всякий случай.
Рон в сомнении дернул кончиками губ:
— Вряд ли. Я никогда не рассказывал ей о Мишель. Хотя это вполне мог сделать кто-нибудь другой.
Николь решилась спросить о том, что давно не давало покоя: