Запретные страсти
Шрифт:
Даже если Рон таким образом пытается расположить Кэтрин к себе? И даже если это удастся ему — какая разница? Разве отомстив ему, Николь сможет тем самым вернуть того единственного человека, имя которого стоном звучит в ее душе? Какой же тогда смысл в ее мести?
Море за окном отозвалось тихим ропотом. Соглашалось оно с ней или спорило? Николь так привыкла к его постоянному присутствию, что перестала замечать, как ходики на стене. Но сейчас море зазвучало громче обычного, и Николь в этом почудился какой-то знак судьбы.
— Ехать или не ехать...
Отыскав в кармане монетку, Николь подбросила ее, загадав, и увидела на ладони «орла», велевшего ей перестать отсиживаться в коконе своей тоски и отправляться в путь. Она смотрела на него с недоверием: «А я не смухлевала?» Николь уже готова была перебросить десятицентовик, но тут в тишину ворвался пронзительный голос телефона, и она выронила монетку.
Едва не крикнув в трубку: «Джастин!», она все же успела взять себя в руки и спокойно произнести:
— Алло?
— Николь? Это вы? Это Маргарет Коллиз.
Николь едва не выронила трубку:
— О! Маргарет? Добрый день.
— Точнее, вечер. Николь, мы можем с вами встретиться? Есть разговор, но мне не хотелось бы по телефону...
— Я понимаю, — сказала Николь, хотя не понимала ничего. — Когда вы хотите...
— Если можно прямо сейчас.
— Сейчас? Конечно, можно. Только... где? Дело в том, что скоро вернется...
Маргарет холодно остановила ее:
— Я в курсе, что она живет у вас. Вы не могли бы прийти в кафе «У Сержа»? Там готовят неплохой кофе. Вы пьете кофе?
— Обычно по утрам, но почему бы нет?
— Через двадцать минут вас устроит?
Положив трубку, девушка какое-то время приходила в себя, потом, опустившись на колени, отыскала монетку, и с изумлением уставилась на «решку»...
19
Маргарет уже была на месте, когда Николь вбежала, слегка запыхавшись, потому что в последний момент вернулась Кэтрин с сыном, и начала по обыкновению бормотать, что ей лучше уехать, пока ничего не случилось, и еще что-то в духе такого же бреда.
— Куда это ты собралась? — возмутилась подруга. — Даже не думай! Ребенок только начал привыкать к школе, у него даже друзья появились, а ты сорвешь его с места и — куда? Опять наобум отправишься странствовать по стране? Что такое? Ник дал знать о себе?
— Нет! — испуганно вскрикнула Кэтрин. — Слава Богу, это не Ник!
— Тогда кто? Догадываюсь... Рон подарил тебе виллу? Или яхту? Что на этот раз?
Кэтрин замахала руками:
— Нет-нет! Больше никаких подарков. Но он... Я даже не знаю, как сказать...
— Говори, как было. Он приставал к тебе?
Женщина замялась:
— Не в том смысле, как ты думаешь.
— Ты не знаешь, что я думаю. Так что он такого
Запинаясь на каждом слове, Кэтрин через силу проговорила:
— Он сказал... Да нет, этого не объяснишь! По сути дела, он ничего такого и не сказал. Только...
— Ну, понятно, — вздохнула Николь. — Тон был многозначительным...
— Не то чтобы...
Николь взглянула на часы:
— Ладно, Кэти. Не переживай, и не думай бежать. Мне тут надо отлучиться, а ты готовь ужин. Я сегодня была не в состоянии.
— А что случилось? — крикнула Кэтрин уже ей вслед.
Николь криво усмехнулась: «Случилось! Это случилось уже давно, неужели ты не знаешь? Меня бросил Джастин. Он разлюбил меня. Променял на грядущую славу. Кто на его месте поступил бы иначе?»
Девушка быстро пошла по ведущей вверх извилистой улочке, напоминающей средневековую. Если нужно было попасть в ту часть города, где находилось кафе «У Сержа», Николь всегда выбирала этот путь. Казалось, дорога уводит вглубь веков, и это приятно щекотало нервы...
Хозяин кафе, куда направлялась Николь, был вовсе не француз, как можно было подумать, а канадец, при чем так и не смирившийся с тем, что живет в Штатах. Главным его развлечением было ругать американцев за грубость, неряшливость, глупость, жадность, воинственность, и, слушая Сержа, Николь всегда представляла Канаду страной ангелов. Почему Серж не возвращался туда, было совершенно непонятно...
Кивнув с порога курчавому толстячку-хозяину, девушка нашла глазами Маргарет, курившую за столиком у окна. Заметив Николь, та только опустила веки, давая понять, что все остается в силе, она ждет ее.
«В чем-то Кэтрин права, — неохотно согласилась Николь. — Этой даме не очень-то хочется помогать... Но если сравнивать ее с мужем...»
— Сейчас принесут кофе, я уже заказала, — церемонно сообщила Маргарет, когда хозяйка книжного магазина села за столик, на всякий случай — лицом к двери. Хотя, чего именно опасаться, Николь еще не решила.
— Хорошо, — рассеянно отозвалась она. — Так что у вас за дело ко мне?
Непривычно яркие губы Маргарет исказились усмешкой:
— А вы сразу берете быка за рога...
— Хотите поговорить о погоде? — почему-то разозлилась Николь. — Ладно. Говорят, что жара продержится еще недели две. Как минимум.
— А в Нью-Йорке сегодня дождь...
Николь резко выпрямилась:
— Что?
— Я знаю, что сделал Рон.
— Вы знаете о...
— О выставке вашего художника и об участии Рона в этом деле... Но я думаю, что вы... несколько неправильно оценили его мотив.
Неслышно подобравшийся официант («Кажется, тоже канадец», — почему-то подумала Николь) поставил на стол две чашечки кофе, и Маргарет замолчала, пережидая присутствие постороннего. Когда он отошел, одарив обеих улыбкой, Николь спросила: