Запретный мужчина
Шрифт:
— Это не беда. Мы догоним его еще в пределах города, — заявил Цунига, включив предельную скорость.
Отправляясь в Венесуэлу, Рикардо получил указание во всем слушаться Цунигу, а потому никаких вопросов не задавал. Пока ему было ясно только то, что они преследуют какого-то Гальярдо с семейством.
Преследование длилось до самого вечера, пока Гальярдо не остановился на ночлег в небольшом мотеле вблизи колумбийской границы.
Тотчас же Цунига связался по радиотелефону с частной авиакомпанией, где его звонка уже ждали.
— К утру самолет должен быть готов, — коротко сказал в трубку Цунига.
Корхесу
— Наверняка он снял люкс, — предположил Федерико. — И мне тоже не помешает несколько часов отдохнуть с комфортом.
Вместе с Цунигой они вышли из машины, оставив в ней Рикардо, которому во всей этой операции отводилась весьма плачевная роль. Цунига в деталях изложил свой план Корхесу.
Согласно этому плану выходило, что они с Рикардо глубокой ночью проникнут через окно гостиной люкса в спальню. В запасе у них имеется что-то вроде пиротехнических средств: иллюзия пожара будет полной. В это же время Федерико должен поджечь в коридоре, у двери люкса, дымовую шашку и выскочить на улицу с тем, чтобы позже явиться спасителем семейства Гальярдо. Херман, разумеется, будет прыгать из окна спальни последним: в эту минуту Рикардо выскочит из гостиной и нанесет ему удар в затылок. Затем явится из гостиной сам Цунига, ударом в висок уложит на месте предателя Рикардо, обольет его тело бензином, подожжет и, открыв дверь, втащит бесчувственного Хермана в номер Федерико, Когда явятся пожарные, в номере Гальярдо все должно полыхать, но на соседние номера огонь перекинуться не успеет. Цунига прибавил, что к тому моменту, как Федерико примется обихаживать безутешную «вдову» Гальярдо и ее семейство, они с бесчувственным Херманом успеют пересечь венесуэльскую границу. И далее Федерико волен импровизировать, как Бог на душу положит — обольщать «вдовицу», ухаживать за уродиной-воспитанницей, жениться на Эстеле ди Сальваторе, которая примчится на помощь погорельцам, или обольщать ее дочь Ану Росу.
— Словом, твоя роль — наиболее красивая, — заключил Цунига. — Впрочем, такой красавчик, как ты, и должен играть героев.
Когда Ирене Гальярдо сообщили, что обгоревшее тело ее мужа Хермана нашли у двери номера-люкса, она не произнесла ни слова, не проронила ни единой слезы и даже не заметила, как оказалась в больнице.
Рядом с ней неотлучно находилась медицинская сестра.
Она сказала Ирене, что заботу о ее детях взял на себя человек, оказавший им всем помощь во время пожара. Он снял для себя и детей две комнаты в находящейся неподалеку усадьбе и уже несколько раз по телефону справлялся о состоянии Ирены.
И на это сообщение Ирена никак не отреагировала, точно оно ее не касалось, даже не перевела взгляд на медсестру.
Перед ее широко раскрытыми глазами, устремленными куда-то вверх, медленно проплывали видения случившегося той ночью, какие-то отдельные фрагменты, но полная картина катастрофы никак не складывалась в ее уме.
Ирена не могла понять, отчего она испытывала необходимость припомнить произошедшее до мельчайших деталей. У нее было какое-то невнятное ощущение, что если она сумеет это сделать, ей откроется какая-то важная тайна.
Но память вспышками освещала ей то один эпизод, то другой, она видела перед собой перепуганные лица Мартики и Хермансито, судорожные движения Милагритос,
Среди ночи она проснулась от едкого запаха дыма. Кажется, тут же прозвучало восклицание уже вскочившего на ноги мужа: «Пожар!»
Действительно, что-то вокруг горело: на одном из окон полыхали тяжелые шторы, вспыхнуло отброшенное на пол одеяло, из-под двери номера повалил едкий дым, столб пламени охватил трюмо, стоявшее в углу спальни, кажется, пылала гостиная.
Херман пытался открыть одно из окон спальни, но рама отчего-то не поддавалась: он вскочил на подоконник и ногой вышиб стекло.
Далее — темнота, провал… Дымом охвачена вся комната… Сильные руки Хермана подняли Мартику и через окно передали ее кому-то стоящему внизу… Херман помог выпрыгнуть из окна Хермансито. Бережно спустил вниз Милагритос и закричал:
— Ирена!
Ирена не помнит, как оказалась на подоконнике, и чьи-то руки, протянутые к ней из темноты, опустили ее на землю.
…Но вот что она помнит отчетливо.
Херман в проеме окна, освещенный пламенем, охватившим комнату.
Херман уже занес ногу на подоконник, но вдруг — не отошел, нет, а как-то странно покачнулся и, потеряв равновесие, исчез в проеме окна.
Ирена страшным голосом закричала.
Мужчина, принявший из рук Хермана детей, встав на выступ стены, попытался заглянуть в номер люкса, но тут прямо ему в лицо полыхнуло пламя. Он отпрянул, свалился вниз…
Ирена метнулась ко входу в мотель. В эту же минуту она услышала сирену пожарной машины.
В коридоре левого крыла мотеля клубился дым, из своих номеров выскакивали перепуганные люди. Кто-то схватил Ирену, потащил ее к выходу. Она видела, что пожарные устремились влево по коридору. Ирена рвалась из чьих-то крепких рук. Вот подскочила Мартика, обхватила ноги матери, упав на колени. Вот мимо нее промелькнул Хермансито, которого один из пожарных перехватил в коридоре…
Крики, шипение пены, запах гари, искры, летящие в темное небо…
Ночь, чистота и отчетливость звезд, обгоревший проем окна, через которое они спаслись.
Из дверей мотеля выносят тщательно завернутое в одеяло чье-то тело.
Ирена садится на траву. Она хочет спросить, чье это тело, но голоса нет.
Сирена скорой помощи, человек в белом халате… Больше она ничего не в силах припомнить, ничего…
Глава 19
Поздно вечером Тоньеко заявился домой чем-то сильно взбудораженный. Он вытащил из-за пазухи крохотную дамскую сумочку, с торжествующим видом извлек из нее несколько крупных банкнот и уселся за столом, ожидая расспросов Ласары и поглядывая на нее, прищурившись, точно какой-то очередной план по обогащению зрел в его голове.
Вид банкнот несколько оживил Ласару.
— Ну что там произошло? — спросила она.
— Послушай, Ласара, — издалека начал Тоньеко, — сидя дома и предаваясь меланхолии, ничего не узнаешь, а когда ты ничего не знаешь, помимо светских новостей, это плохо, очень плохо, Ласара…
— Чем же это плохо, Тоньеко? — подыграла ему Ласара.
— А тем, что деловой человек должен собирать информацию, которая способна принести ему денежки… — постучал пальцем по банкнотам, лежащим на столе, Тоньеко.