Запретный мужчина
Шрифт:
— Что ты имеешь в виду? — насторожилась Флора.
— Решила работать, как наша полиция.
Флора все еще ничего не понимала и смотрела на дочь вопросительно.
— Мамочка, я сама поеду искать своего сына! — решительно произнесла Пилар.
Да-а, такая решительность дочери была для Флоры большой неожиданностью.
Но ответ Флоры был для Пилар еще большей неожиданностью.
— Я поеду с тобой! Я не оставлю в беде своего внука!
Вот к такому повороту событий Пилар совсем не была готова. Иметь в качестве спутницы свою безумную мать? Нет, Пилар хотела себе совсем иного спутника.
— Я тебе очень благодарна, мамочка, однако тебе не кажется, что дону Хесусу будет тяжела подобная поездка? — произнесла она.
— Что за глупости! — возмутилась Флора. — Да он просто обожает всякие трудности! К тому же в горах! Хесус! Хесус! — закричала она. — Ты слышишь, мы едем искать моего внука!
Хесус появился на пороге гостиной, покачивая головой. С Флорой он был готов ко всему — внука, так внука, искать, так искать.
— Это правда, Пилар? — спросил он.
— Относительно меня — правда, — сказала Пилар. — Но мне хотелось бы, чтобы мама осталась в Мадриде. Мало ли что мне может понадобиться?
— Я понял тебя, Пилар, — многозначительно произнес дон Хесус.
А Флора уже их не слушала. Открыв шкаф, она перебирала свои платья, прикидывая, что ей понадобится плотный дорожный костюм, высокие ботинки. Все это нужно будет купить. А зонтик? Куда запропастился ее зонтик? Уж он-то наверняка ей понадобится!
Пилар с Хесусом переглянулись, они поняли друг друга. А Флора? Пусть кока Флора будет при деле, а там все само уляжется по местам.
Пилар простилась и ушла. К вечеру она уже примерно собрала необходимые вещи. Ей оставалось только уточнить все, что касалось маршрута и транспорта, на это она отвела себе еще завтрашний день, и отправилась ужинать к Альберто с Кати.
Приходя к ним в дом, Пилар всегда чувствовала покой отлаженной семейной жизни и тем острее — свою неприкаянность и одиночество. Она не слишком любила приходить к ним, предпочитая встречаться в кафе или ресторане. Но сегодня семейное тепло Альберто и Кати оставило ее равнодушной, она была уже в пути, уже странствовала по горным тропам.
— Я уезжаю, — сказала она за кофе, — еду искать моего мальчика.
Альберто как-то странно потупился, потом поднял голову и посмотрел ей в глаза.
— Знаешь, у нас для тебя новость, Пилар. Мы с Кати ждем ребенка. Она не очень хорошо себя чувствует, да и возраст… Так что это единственный наш шанс. И мы уже пустились с Кати в такое же сложное и опасное путешествие, которое приведет нас к сыну… или дочери, я не знаю… Ты понимаешь меня, Пилар?
Да, она понимала. Альберто был прав, он сделал выбор, окончательный выбор, и теперь должен был отдать все ради благополучия своей семьи. Своего будущего ребенка. Пилар понимала, но ей было и обидно, и неприятно. Поэтому она не стала углубляться в прошлое.
— Я поздравляю вас, — сказала она с улыбкой. — Это очень большое событие. Кати, однако, я вижу, уже пора спать, а мне пора уходить.
Они не стали ее удерживать, тепло простились.
— Если тебе что-то понадобится, Пилар, мы всегда к твоим услугам, — сказал на прощание Альберто.
— Спасибо, Альберто, я знаю, — отозвалась Пилар.
Было еще совсем не поздно, и она позвонила сеньоре Амалии.
Они сели с Амалией в любимом своем уголке на диване, Амалия заварила чай. Вечерами она пила чай, а не кофе, и Пилар принялась отводить душу, рассказывая обо всем, что случилось с ней за день. А случилось, надо прямо сказать, немало. Карлоса, судя по всему, дома не было. Амалия поняла немой вопрос Пилар и ответила:
— Он уехал, деточка. И даже не знаю, когда приедет. Изучает курорты побережья ввиду большой будущей работы. Амалия не стала говорить, что поехал он не один, а со своей новой знакомой, какой-то тележурналисткой по имени Валерия. Что это за Валерия, она и сама не знала, зато она знала об исчезновении сеньоры Альварес, и это тоже ее очень беспокоило. Услышав о намерении Пилар искать мальчика, она покачала головой:
— Трудное ты берешь на себя дело, деточка. Но я тебя понимаю, на твоем месте я решила бы точно так же. Буду молиться за тебя и за них обоих. Я верю, что ты найдешь своего сына и поладишь с его названной матерью.
Слова ободрения вливали новые силы в Пилар, но как ее огорчило отсутствие Карлоса! Почему-то верилось, что сегодня вечером решится ее судьба, что он скажет:
— Мы едем вместе, Пилар! Едем вместе искать сына!
Пусть он не скажет «нашего сына», это было бы уж слишком, просто скажет: «сына!»
Но оказывается, Карлос в отъезде. А она об этом даже не знала. Он не позвонил, не предупредил. Сердце Пилар болезненно сжалось, оно будто предупреждало ее о чем-то еще, но она не понимала, о чем. Ей так был нужен Карлос! Так нужен!
— Карлос уехал так некстати, он так мне нужен! — внезапно сказала Амалия, и сердце Пилар радостно встрепенулось: Амалия понимает ее, любит, сочувствует!
— Ты, наверное, не знаешь, что у Ирены большое несчастье. Херман погиб при пожаре, а Ирена и дети едва спаслись. Одной ей с детьми будет очень трудно. Я вот все думаю, может, и я могу быть ей в помощь? И еще — похороны Хермана. Вот все решаю, не полететь ли мне в Венесуэлу?.. Но надо подождать звонка Карлоса. Он оставил несколько телефонов отелей, где будет останавливаться, но из одного он уехал, а во втором еще не появился. И сам не звонил…
Сообщение Амалии было для Пилар еще одним тяжелым переживанием. Эта женщина казалась ей родней матери, но вот жизнь сделала поворот, и Амалия беспокоится о Хермансито, об Ирене… А Пилар? Пилар опять оставалась одна.
Она почувствовала, что больше не может здесь оставаться, попрощалась и ушла.
Амалия пожелала ей успеха, но Пилар видела, что мыслями она в Венесуэле, и как ни странно, ей это вдруг стало не так уж и больно. Больно и страшно ей было за своего мальчика, особенно сейчас, ночью, в холод. Стоило только представить, что он лежит где-то, что ему плохо, как слезы выступали у нее на глазах и она готова была бежать к сыну, лететь к нему! Только бы найти его! Только бы спасти! Завтра, завтра она будет уже в пути. Нечего откладывать отъезд еще на день. Маршрут она уточнит дорогой, а пока сядет на первый же поезд и поедет. Так будет правильно. Иначе и быть не может!