Запретный Талмуд
Шрифт:
Ачораи не имеют права противоречить Мишне. Если аморай все-таки высказывает мнение, противоречащее мнению Мишны, необходимо найти способ примирить это мнение с Мишной. Нередко предлагаемое «примирение» оказывается несколько натянутым.
Вот интересный пример.
В Мишне сказано: «Некто читал Тору и пришло время чтения — если имел намерение — исполнил заповедь». Речь о том, что когда человек, читающий Тору подряд, дошел до отрывка, включающего молитву Шма Исраэль, как раз в то время, когда
Отсюда следует заключить, что исполнение заповеди требует осознанного намерения; простого осуществления предписанного законом действия для этого недостаточно. Иными словами: исполнение заповеди не является техническим актом; напротив, исполняющий заповедь должен сознавать, что он делает.
Однако, по мнению аморая Равы (высказанному в трактате Вавилонского Талмуда Рош а-Шана 28б и, кстати, соответствующему Галахе), исполнение заповедей не требует осознанного намерения. Следовательно, тот, кто читал текст Торы без специальной цели и прочитал в установленное время отрывок, содержащий молитву Шма Исраэль, выполнил заповедь произнесения молитвы, хотя в этот момент даже не думал о ней. Таким образом, мнение Равы прямо противоречит мнению, высказанному в Мишне.
Каким образом можно ликвидировать это противоречие?
Гемара (трактат Берахот 13а) отвечает на этот вопрос, переиначивая текст Мишны с тем, чтобы он соответствовал мнению Равы: слова «если имел намерение» следует понимать в смысле «имел намерение читать Тору», а не «имел намерение исполнить заповедь». Последовало естественное возражение: как вообще можно читать текст, не имея такого намерения? Гемара изобретательно парировала: речь идет о случае, когда Тору читает корректор! Раши пояснил, что речь в Мишне идет о специфическом случае, когда свиток Торы читает корректор, проверяющий, нет ли в нем орфографических ошибок. У него априори нет намерения читать библейский текст. Однако если ко времени, когда следует читать молитву, у него появилось намерение почитать Библию и он прочитал соответствующий отрывок уже не как корректор, а как обычный читатель, не имея, однако, намерения исполнить заповедь, — она все же считается исполненной.
Прежде всего, следует иметь в виду, что агадот (от агада — сказка, история или притча) в Талмуде — это тексты, не имеющие юридического (проще говоря, галахического) содержания; при этом отнюдь не предполагается, что их содержание является вымыслом. С талмудической точки зрения, агада — это чистейшая правда, только не несущая в себе юридических истин. Поэтому в Талмуде и в позднейшей раввинистической литературе нередко разворачиваются сложные дискуссии вокруг агадических историй. Назначение этих дискуссий — разъяснить «истинный смысл» агады, а иногда и ее косвенную связь с Галахой.
Вот характерный пример (см. также гл. 217).
Мудрецы разошлись во мнениях по важному «историческому» вопросу, связанному со «всемирным потопом»: была ли затоплена потопом Страна Израиля (Палестина)? Мудрец по имени Реш Лакиш полагал, что воды потопа затопили Страну Израиля; другой мудрец (постоянный оппонент Реш Лакиша) рабби Йоханан полагал, что Страна Израиля во время потопа не пострадала. Оба мудрецы и их ученики приводили поучительные аргументы в поддержку своего мнения.
Многие из этих аргументов связаны с историей выживания во время потопа мифологического зверя под названием реем. Это животное, существование и выживание которого полагались бесспорными, ибо их засвидетельствовали мудрецы,
Один мудрец предположил, что, по мнению Реш Лакиша, Ной разместил в ковчеге не взрослого реема, а его новорожденного детеныша. Увы, выяснилось, что существует свидетельство мудреца по имени Раба бар рав Хана, утверждавшего, что и новорожденный реем — животное величиной с гору, имеющее шею длиной в три километра, которое никак не могло войти в ковчег. Как же мог реем спастись во время потопа? Видимо, Ной поместил в ковчег не всего реема, а одну только его голову (туловище животного оставалось в воде). Однако нашлось свидетельство, что даже голова реема не поместилась бы в ковчеге, ибо ее длина составляла более километра.
Другой мудрец предположил, что Ной поместил в ковчеге только нос реема. Мудрецы возразили: если в ковчеге находился только нос животного, отчего он не выскользнул оттуда, когда судно трепали волны? Им ответили: оттого, что Ной привязал к ковчегу рога реема.
На этом трудности не закончились. Согласно мнению рава Хисды, воды потопа были очень горячими, так что реем, один только нос которого находился в ковчеге, непременно сварился бы. Следовательно, у нас все еще нет ответа на вопрос о том, каким образом реем пережил потоп в рамках системы Реш Лакиша, считавшего, что потоп не сделал исключения для Страны Израиля.
Мудрецы пришли к выводу, что рационального ответа на этот вопрос не существует, так что Реш Лакиш, видимо, приписывал спасение реема чуду. Какому именно чуду? Оказывается, вода вокруг ковчега чудесным образом оставалась холодной, так что реем, спрятавший нос в ковчеге и привязанный к нему за рога, не сварился. В пользу этой модели говорит следующее важное обстоятельство: если бы вода вокруг ковчега была горячей, она растопила бы смолу, которой он был обмазан, и судно бы затонуло. Следовательно, речь идет о совершенно необходимом (не только реему) чуде.
Так рассудил Вавилонский Талмуд в трактате Зевахим 113б.
Сразу подчеркну: мудрецы Талмуда вовсе не имели в виду исследовать библейский текст с тем, чтобы глубже его понять. У них была совсем другая, чисто апологетическая задача — продемонстрировать, что этот текст «одного с ними мнения», то есть является законным фундаментом раввинистического иудаизма. Решая эту задачу, они без малейшего смущения приспосабливали библейский текст к своим капризам и не останавливались даже перед прямым его извращением. Их деятельность правильно было бы назвать не комментированием или интерпретацией, а попросту тенденциозным толкованием Библии.
В этих целях мудрецы сформулировали «принципы толкования» Библии, начисто лишенные рациональной опоры. Кроме того, они позволяли себе изменять прочтение некоторых слов — если это представлялось им полезным.
В 201 главе этой книги подробно рассказывается, как мудрецы препарировали священный текст Пятикнижия, пытаясь доказать, что ритуальное умерщвление животного посредством перерезания горла предписано самой Торой, а не является раввинистическим изобретением.
На протяжении столетий Талмуд и сопутствующая литература были единственным дозволенным чтением для живших тесными общинами евреев. Всякий, кто раскрывал «внешнюю» книгу, отлучался от общины. В Российской империи первой половины XIX века по еврею, изучившему русский язык, община официально справляла траур — как по покойнику.