Зарево зорь

Бальмонт Константин Дмитриевич

Малиновка

Малиновка, зорянка, Когда ты спозаранка Летаешь близ домов, Мы ждать должны громов. Малиновка, малиновка, Как красный отсвет жив! Малиновка, малиновка, Тоскует море нив! Малиновка, малиновка…

Огнебагрянка

Расцвела в лесу огнебагрянка, Целый день сверкает как светлянка, К ночи затемняется светляк, И в ночи он пьёт, листами, мрак. Но едва за гранью кругозора, Горные

засветятся озёра, Отдалённость восприявши чар, Вновь живёт, горит цветок-пожар.

Узорный сарафан

Осень ходит, леса расцветила: – «Я поля в сарафан наряжу». А Зима проворчала уныло: – «Под холстину я их положу.» Ветерок пролетал. Покричали. А шутник целый гул развернул. «Как мне Осень прикажет», вначале, А потом – «Как Зима», он шепнул. Завилял, закрутился, двуличный, И завёл на полгода метель. Глянь, грачи, вместе с пташкой различной, Заплясали тут Март и Апрель. Потеплели под утро туманы, В сердце сладкою веет Весной. И по всей-то Земле – сарафаны, И какой их узор – расписной.

Золотое слово

Осень обещала: «Я озолочу». А Зима сказала: «Как я захочу». А Весна сказала: «Ну-ка, ну, Зима». И Весна настала. Всюду кутерьма. Солнце золотится. Лютик – золотой. Речка серебрится, и шалит водой. Разлилась на воле, залила луга, Затопила поле, стёрла берега. Там, где не достала – лютик золотой, Жёлтый одуванчик, будет и седой. Осень обещала. Помогла Весна. Ну, Зима, пропала, хоть была сильна.

Былинки

Во мне запела двойная сказка, Я слышу в роще звенящий зов. Зеленоглазка и Синеглазка, Хрустальность детских двух голосов. «Ау!» кричу я, «Ау» зову я, «Ау!» двойное звучит в ответ. К одной спешу я, мечтой целуя, Беглянка скрылась, простыл и след. Мечтой целуя, к другой бегу я, И голос нежный уж недалёк. Но только стебель глядит, колдуя, И синий где-то, вдали, цветок.

Любить

Как сладко и больно любить! Где игры хрустального детства? Где звон, что звучал с малолетства? Где жемчуга цельная нить? Как сладко и больно любить! Вот, где-то звенит колокольчик. Меж трав, где чуть можно ступить, Заставленный яствами стольчик, Для Феи звенел колокольчик, Пропел голубой колокольчик, Но Фее так хочется пить… Как сладко и больно любить! Светлянке так хочется пить, О, как же, о, как же ей быть? Шиповник ей начал кропить, Кропит ей медвяные росы, И росы упали на косы, Медвяные росы на косы… О, как же, о, как же ей быть? Как сладко и больно любить! Примчатся вдруг бальные осы, И Фею начнут теребить, У них перетянуты платья, И горе на них наступить… О, как же, о, как же ей быть? Как сладко и больно любить!

Фея в лесу

Фея

пошла направо, Направо в своём лесу. Говорит: «В цветочках есть слава. Кому я её понесу?» Фея пошла налево, Налево, меж гор немых. Говорит: «Я печальная дева», «Кому я спою свой стих?» Фея легла на травку, Глядит на сестёр-берёз. Слушает птичку-славку, Роняет дождинки слёз. Вся как синий цветочек, В голубом сияет огне. Говорит: «Вот упал листочек. Только-то? Только-то мне?»

Нежные

Светлячок и с ним светлянка Вышли в рощу спозаранка И что ночь была вначале, Чуть сияя, означали. Светлячок и с ним светлянка Вышли в рощу спозаранка, И к росе, в траве, припали, И в опале засыпали. Но светлянка прошептала: «Мы светились слишком мало, Светлячок ты мой сударик, Разожги скорей фонарик». Как сияющая ранка, Разгоралася светлянка, И, сияя, лепетала: «Мы светились слишком мало». Светлячок повиновался, Расцвечался, разгорался, И, сияя в светлом теле, Оба нежные сгорели.

Подруга

У меня была подруга, Место выбрала близ луга, Там построила домок, Очень светлый теремок. Хмелем дверь свою укрыла, И, хмелея, говорила: «Приходи ко мне, дружок, В мой весёлый теремок». Луг был ярче изумруда, Свет к нам нежный шёл оттуда, И от вишен шёл снежок, И с подругой был дружок. Тонкий бисер нанизался, Пояс лёгкий развязался, И упали жемчуга В изумлённые луга.

Пой

Она сказала: «Пой». И тотчас я запел. Был сумрак голубой. И лик Луны был бел. И вереск-аметист Лиловел вдоль пути. Она была как лист. И я пропел: «Лети».

Звезда вечерняя

1

Она была мечтой одета, Светилась в новолунных снах, И в мерной зыби менуэта Плыла как лебедь на волнах. Вся в кружевах, как лебедь чёрный, С его узорностью крыла. А в тот же час, в выси надгорной, Звезда Вечерняя плыла.

2

Она была из Вальтер-Скота, Она была и в этих днях. И в зыби мерного гавота Плыла как лебедь на волнах. Вся в кружевах, как лебедь чёрный, С его узорностью крыла. А в тот же час, в выси надгорной, Звезда Вечерняя плыла.

3

Она была из сказок света, Из сказок сумрака в лучах. И как зима вступает в лето, Вступила в вальс, кружилась в снах. Вся в кружевах, как лебедь чёрный, С его узорностью крыла. А в тот же час, за мир надгорный, Звезда Вечерняя зашла.