Зарождение мистического пламени
Шрифт:
Вдоль дороги имелось несколько небольших складских помещений, закрытых тяжёлыми железными воротами или массивными дверями, таинственное содержимое томилось там в ящиках или под толстыми тканями. Воздух ощущался прохладным и влажным на моих щеках, пока я семенила, отчаянно пытаясь не сорваться на бег по туннелям, освещённым факелами.
Наконец я что-то услышала: голоса эхом разносились по узкому холлу. Вонь от воды Темзы была вездесущей, когда я натолкнулась на большую открытую камеру. Я изумлённо уставилась на огромный пароход, пришвартованный в узком шлюзе. Казалось невозможным держать что-то настолько большое под землёй,
Я никогда не видела подобного корабля. Он был огромным, но в то же время обладал мощной плавностью. Я не видела большого колеса, как на других судах, хотя две трубы доходили почти до потолка. Он выглядел так, словно был построен и для силы, и для скорости, и, казалось, пришёл из другой эпохи, которую мы ещё не видели.
Несколько мужчин столпились вокруг, и мои товарищи-ученики растворились в толпе. Пристань переполнилась парнями, одетыми в красные жилеты и чёрные пальто Академии. Литейщики носили килты разных фасонов, белые форменные рубашки, чёрные жилеты с медными пуговицами, чёрные чулки до колен и чёрные шотландские береты с белой розой над левым ухом.
Меня влекло вперёд, пока я смотрела туда, и надежда переполняла сердце. Дородные мужчины перенесли по широкому трапу несколько больших шестерёнок и тяжёлых медных пластин, направляясь к людям, которые ждали у стен.
Я поймала себя на том, что всматриваюсь в их лица, выискивая любой знак…
— Мег!
Уилл стоял у перил, перевесившись через них так, будто собирался бросить вызов законам физики и спрыгнуть ко мне. Он казался совершенно другим. Он выглядел выше, а его грудь и руки раздались вширь от тяжёлого труда на Литейном заводе. Его тёмно-красный килт спускался до коленей, придавая ему некую дикость горного воина, но всё же на лице и в тёмных глазах он сохранил остатки своего наследия путешественника. Ни один человек не казался мне таким прекрасным.
Восторг и облегчение просто от того, что я вижу его лицо, переполнили меня, и я воспарила. Такое чувство, будто огромный феникс овладел моей душой и возродился в пламени удивительной красоты, избавившись от пепла прежней жизни.
Уилл протолкнулся по трапу, подбежал ко мне и подхватил на руки. Я прижалась к нему, так крепко держась за его шею, что не чувствовала ничего, кроме тепла и силы его тела. Его волосы пахли дымом, а кожа щёк казалась просто обжигающей.
Наконец, он поставил меня на ноги, и я едва улавливала весёлые возгласы и насмешки, доносившиеся с корабля. Мне было всё равно, что они говорят, главным образом потому, что я не понимала ни слова из речи литейщиков.
Уилл дотронулся до моей щеки, глядя на меня с таким страстным желанием в глазах:
— Не могу выразить, как сильно скучал по тебе.
Его собственный акцент усилился. Когда он жил в Лондоне, в его речи не было и намёка на неправильное произношение. Теперь это можно было назвать настоящим провинциальным акцентом, хотя Уилл отсутствовал только половину лета.
Я улыбнулась, а моё сердце готово было разорваться.
— Какой милый килт, — поддразнила я его. Когда Уилл выпрямился, я увидела кожу его коленей под складками тёмно-красного пледа с черными узорами. Это казалось таким опасно запретным.
— МакДональды из Гленко приютили меня, — Уилл взял мои руки в свои и сильно сжал, как будто не хотел никогда отпускать.
— Ты приходишься
— Не имею ни малейшего представления, — сказал он и рассмеялся.
Я также не смогла сдержаться и засмеялась.
— Уильям! Та ли эта молодая девушка, про которую ты нам рассказывал? — спросил молодой мужчина с аккуратно подстриженной бородой, одетый в красно-голубой шотландский плед. Он пошёл к нам в сопровождении ещё трёх человек с Литейного завода, с озорным видом скрестил руки на груди и посмотрел на меня. — Она не совсем Фиона с постоялого двора, но думаю, что сойдёт, — это заявление сопровождалось весьма неуместным жестом руками, демонстрирующими внушительные прелести Фионы. Я почувствовала, как мои щеки заполыхали, и в то же время мне стало немного жаль, что бедная Фиона, должно быть, таскает на себе такой груз.
Уилл бросил на меня извиняющийся взгляд и склонил голову в сторону друзей.
— Это МакБейн.
Шотландец выглядел оскорблённым.
— И что теперь, я не заслуживаю должного представления? — он низко поклонился, взял мою руку и оставил на тыльной её стороне совершенно неприличный поцелуй.
Уилл пнул его по ноге.
— Нет, не заслуживаешь.
— Мисс Маргарет Уитлок, — сказала я, убирая руку и улыбаясь суровому шотландцу. — Я бы сказала, что приятно познакомиться с вами, мистер МакБейн, но боюсь, это будет стоить вам очередного пинка.
Он хмыкнул.
— Я бы с радостью стерпел ради вашего удовольствия, девушка.
Уилл взял меня за плечи и потянул назад.
— Дункан, ты бы лучше следил за собой, пока я не бросил тебя в шлюз.
— Как будто ты можешь, — он поклонился на прощание, прежде сказав: — Найдите укромный уголок. А мы убедимся, что никто за вами не будет подглядывать.
— Спасибо, — сказал Уилл, взяв меня за руку, и повёл меня обратно в катакомбы. На полпути к каретному сараю, он неожиданно потянул меня вправо, вглубь тёмного коридора и в альков.
Каждая частичка меня хотела целовать его, пока у меня не закончится кислород, и я умру. Мне хотелось забыться на мгновение в его руках. Напряжение моего страстного желания встретилось с цепями моей сдержанности, и все чувства обострились, когда я посмотрела на мужчину, по которому так скучала.
— Как Шотландия? — спросила я, отчасти желая, чтобы Уилл сказал, что она ужасна, и он хотел вернуться ко мне.
— Прекрасна, — сказал он, и я чувствовала это в его тоне к своему немалому разочарованию. — Литейный завод удивительный. МакТэвиш взял меня под своё крыло, как и других МакДональдов. В данный момент я учусь управлять доменной печью, пока Дункан обучает меня созданию форм. МакТэвиш говорит, у меня настоящий дар для работы с металлом, точность, которой не хватает остальным.
Я вяло улыбнулась. Его глаза так сияли, даже в тусклом свете.
— Звучит замечательно.
— А ещё озера и лесистые долины. Ты бы видела озеро Лох-Несс с башни Гранта. Иногда туман цепляется за воду на рассвете…
Его голос замер, и я осознала, что давно не слышала от него столько слов. Уилл никогда не использовал цветистую речь, а это прозвучало почти поэтично.
Я чувствовала, как набежали горячие слёзы, а нос начало жечь, и я поборола желание потереть его.
— Я рада, что ты счастлив.