Зарубежный детектив - 88
Шрифт:
— Это лишь подтверждает мою гипотезу, мою и помощника прокурора, — с печальным видом изрек Фоа. Он посмотрел на Пьерантони, скромно сидевшего в глубине комнаты.
— Эфизио убили, приняв его за вас.
— За меня? — прошептал Шпага, весь подавшись вперед и в ужасе глядя на помощника начальника полиции.
«Чем только он так нравится женщинам? — подумал Фоа, пристально рассматривая его белое как мел лицо, остекленевшие глаза и узенький ротик. — Жалкий трусишка, этот суперстар Шпага».
— Друг мой,
— Да, да, связаны.
Он походил сейчас на фантом.
— Не надо отчаиваться, Шпага. Теперь мы знаем о конкретном факте. Увы, свершившемся. Уже началось расследование. Ведут его полицейское управление и отдел борьбы с особо опасными преступниками. Когда мы поймаем убийцу, вы избавитесь от кошмара.
— А если не найдете?
Он выпучил глаза, вовсе не орлиные, а испуганного зайца. Потом все же взял себя в руки и разом излил на Фоа весь свой гнев и горечь.
— Теперь хоть убедились, что меня преследует маньяк? Кто-то должен поплатиться жизнью, прежде чем вы, господа, поймете всю серьезность подлых угроз. А ведь сразу было ясно, что меня и в самом деле хотят убить.
Фоа ничего на это не ответил. Он привык выслушивать обвинения от людей, которые ощущали свою беззащитность перед лицом безжалостных преступников, преспокойно ускользавших от полиции. Он привык даже к тому, что, когда его сотрудники, порой ценой жизни, все же ловили преступников, органы правосудия годами вели следствие.
Он по-прежнему сидел, откинувшись на спинку кресла, и изображал глубокое сочувствие и живейший интерес к разговору. А про себя думал, как отреагирует Шпага, когда его попросят сходить в морг.
— Надо опознать труп, — вполголоса сказал он. — Труп Эфизио.
— О боже! Неужели никто другой этого не может сделать?
Так он и знал — Шпага наделал в штаны.
— Эфизио, бедняга, больше никого в Милане толком не знал. Это минутное дело. Я пошлю с вами старшего сержанта Салуццо — он в патологоанатомическом институте всех знает.
Он назвал морг институтом, чтобы окончательно не испугать Шпагу.
— Потом Салуццо отвезет вас домой.
Фоа поднялся и пристально посмотрел на Шпагу, который словно приклеился к креслу.
— Поезжайте, Шпага! — нетерпеливо сказал он. Из-за уймы неотложных дел сам Фоа, к сожалению, не мог лично отвезти в морг синьора Шпагу.
— Салуццо поедет с вами, — повторил он.
7
Старший сержант Салуццо осторожно притормозил «альфу» у портика виллы. Подумал, что надо, наверно, вылезти и распахнуть Шпаге дверцу. Потом решил, что сойдет и так. Протянул руку и открыл дверцу изнутри.
— Доктор Фоа просил предупредить, что двое наших людей будут охранять виллу днем и ночью.
— Спасибо, спасибо вам за все, —
Не закрывая дверцы, он спросил:
— Моя машина так там и осталась?
— Нет. Ее изучают в отделе судебной экспертизы. Кто знает, вдруг следы сохранились. Но самое позднее завтра утром вам ее вернут.
Он козырнул Шпаге, дал задний ход и поехал к воротам.
Шпага, не шевелясь, смотрел, как таяли в тумане красные огоньки фар. В саду ветер шевелил кусты и легонько посвистывал в ветвях, окутанных туманом. А те двое? Где два полицейских, которые должны охранять его круглые сутки?! Похоже, на виллу может проникнуть целая банда убийц, и никто ее не остановит. Ему захотелось завопить, чтобы посмотреть, вынырнет ли кто-нибудь из густого тумана, чтобы прийти ему на помощь. А еще этот вопль, может быть, сотрет воспоминание о морге.
Голову Эфизио обвязали, но на лице была глубокая красная рана, кровавая припухлость.
А ведь он сам мог лежать на мраморной доске! Бездыханный, никому на свете больше не нужный.
Выпить. Стакан вина, граппы, но сейчас же, сию минуту.
Он отворил дверь дома и увидел Балайку, лежащую на турецком ковре. При появлении хозяина она подняла морду и внимательно на него поглядела.
Потом перевела взгляд в угол, отведенный под гардероб. Шпага сразу заметил черное коротенькое пальтецо с белым меховым воротником. Пальто мадам Лупис.
Балайка тоже не любила эту пророчицу-гадалку. От нее исходил кошачий запах, да вдобавок во время гадания Балайку выгоняли в прихожую — мадам Лупис утверждала, что собака мешает ей сосредоточиться.
Просигналив хозяину о нежеланной гостье, Балайка снова уронила морду на лапы и стала следить за хозяином. Обычно в таких случаях он укрывался в спальне, избегая таким образом пренеприятнейшей встречи с этой ведьмой Лупис.
На этот раз он решительно направился к закрытой двери гостиной. Балайка удивленно вскинула морду — такое поведение хозяина никак не вязалось с ее прежним опытом.
Шпага столь любезно поздоровался с обеими женщинами, сидевшими за зеленым игорным столом, что и Паола и мадам Лупис просто растерялись. Подобного изменения отношения к себе мадам Лупис никак не ожидала.
Шпага с размаху плюхнулся на диван.
Мадам Лупис поднялась и хотела тут же уйти, но Шпага жестом остановил ее.
— Сидите, сидите, синьора.
Потом обратился к жене:
— Знаешь, что стало с беднягой Эфизио?
Паола молча кивнула.
— Теперь и печать, и полиция, и всякие любители сенсаций покоя нам не дадут! — воскликнул он. Открыл бар, не вставая с дивана, но до бутылки вина так и не дотянулся. Пришлось ему подняться.