Зарубежный детектив - 88

Хайд Кристофер

Он невольно улыбнулся, и Пьерантони, заметив это, обрадовался. Нервы у телезвезды были как натянутая струна.

— Кого вы завтра представите зрителям? — спросил Пьерантони, чтобы отвлечь Шпагу от мрачных мыслей.

— Все того же Мори, уцелевшего после последнего отбора, и одну чудачку из Лангирано. Представляете, она торгует ветчиной, а увлекается нордическими сагами! Да вдобавок отлично в них разбирается. А я, признаться, вначале принял ее за «картофелину».

— Что значит картофелина?

—

Ну, это наш профессиональный жаргон. Так мы называем людей бездарных, серых, которых можно раздавить как картофелину для пюре. Порой и таких надо показывать. Если мы на телеконкурсах будем выставлять одних гениев, пропадет острота передачи. Переизбыток гениев я должен компенсировать такой вот «картофелиной». Взять ее и раздавить, с умом, конечно.

Пьерантони, уже стоявший на пороге, вернулся назад.

— Можете вы составить список этих… раздавленных, мужчин и женщин, с самого начала конкурса?

— Неужели вы допускаете мысль о мести такой вот «картофелины»?

Пьерантони пожал плечами.

— Люди куда чувствительнее к унижениям, чем мы думаем. Нужно проверить любые, самые маловероятные версии.

— Запросите в архиве карточки, которые заполняют желающие участвовать в конкурсе. Там есть все сведения… Еще раз благодарю вас, Пьерантони.

— Это наш долг. Спокойной ночи, синьор Шпага.

Он поднял воротник пальто, сунул руки в карманы и пошел пешком по аллее сада, любуясь — так редко выпадает свободная минута — кокетливой луной в кружевном чепчике облаков.

Шпага закрыл дверь, выключил люстру и сел на диван допивать коньяк при свете ночника.

И тут в комнату вошла Паола, сразу заставив его забыть о Пьерантони, об Эфизио и о подозрительных «картофелинах». Она была в коротенькой сорочке, и тугая грудь, красивые длинные ноги предстали перед ним во всем своем великолепии. Уже давно их любовные встречи стали крайне редкими — она считала его вконец обессилевшим Аполлоном, а уж о нежности и говорить не приходилось. Каждый жил своей жизнью — в бессонные ночи он изобретал все новые остроты и шутки, чтобы порадовать поклонников, а Паола в своей «бомбоньерке» предавалась мрачным мыслям о неудачном замужестве.

Бандиты, убийцы буквально разрушили его нервную систему, зато вернули жену.

Огонь страха за жизнь мужа растопил лед отчуждения. Паола окружила его нежной материнской заботой, что было довольно забавно при солидной разнице в возрасте. Рядом с ним она казалась просто девчонкой. Теперь он понял, что физическая близость еще и снимает нервное напряжение, на время избавляет от страхов и мрачных догадок.

Он осушил еще рюмку коньяка.

Вот ведь как интересно получается — понадобились анонимные письма какого-то маньяка и гибель Эфизио, чтобы ему вновь открылась вся привлекательность жены.

— Джиджи! — позвала его Паола.

Прежде

это фамильярное обращение Джиджи раздражало и оскорбляло его, но сейчас, произнесенное нежным голоском, показалось очень приятным.

— Иду.

Он налил в бокал вино, «Баллантеи», любимое вино Паолы, которая ждала его в своей огромной округлой постели.

Шпага потушил ночник и быстро поднялся в «бомбоньерку», бережно неся в руке бокал.

10

Пьерантони подумал, что архив Итальянского радио и телевидения еще менее доступен, чем секретные архивы ЦРУ.

Цербер, охранявший архив, наотрез отказался помочь ему в поисках.

— Я не получил указаний, синьор. Здесь стоит открыть рот, как вспыхивает скандал. А откуда я знаю, что вы сделаете с этими карточками?

— Съем их на закуску!

Пьерантони почернел от злости. Он пригрозил охраннику всеми карами земными и небесными, как вдруг явился начальник архивного отдела. Он нес в руке и даже в шляпе рождественские подарки, обернутые в разноцветную бумагу и обвязанные яркими, пушистыми ленточками.

— Рождество на носу, а я еще не всем родным купил подарки, — стал оправдываться он. Сначала аккуратно положил свертки в шкаф и только потом спросил: — Что вы тут шумите?

— Мне необходимо просмотреть карточки участников телеконкурса Шпаги. Ваш охранник и помощник заставляет себя упрашивать, словно он тоже телезнаменитость.

— А, наш дорогой Шпага! Как он поживает? Убийцу нашли?

Он откровенно радовался бедам «дорогого Шпаги», которого сильно недолюбливал.

— Если ваш отдел и вы лично нам поможете, может, и найдем. Конечно, вы люди очень занятые, но все-таки.

Пьерантони с вызовом поглядел на шкаф, куда начальник отдела упрятал подарки.

— Да смотрите эти карточки, смотрите на здоровье! Под расписку можете даже взять их с собой. Но, по-моему, вы идете по ложному следу — наш неподражаемый Жан Луи Шпага за эти годы слишком многим насолил.

И верно, десятки, сотни из них с удовольствием бы скинули его с пьедестала.

— Люди, желающие занять его место? — с надеждой спросил Пьерантони.

— Неужели вы ждете от меня каких-то конкретных сведений? Да я и не думал на кого-либо намекать.

И больше Пьерантони не удалось выжать из него ровным счетом ничего.

Со своей богатой добычей, сотнями карточек, Пьерантони приехал на виллу Шпаги. Жан Луи в конторе табачной фирмы Канди обсуждал со специалистами, как лучше подать и разрекламировать их продукцию — «ароматные» вальсы всем телезрителям порядком надоели.

Встретила его Паола.

Прежде она всякий раз, увидев его, светлела лицом, глаза ее загорались, а тут помрачнела.

— Какие новости? — спросила она с тревогой.