Зарубежный детектив - 88
Шрифт:
Мы же, злобные фараоны, решаем вечную проблему — защищаться или не защищаться? Но результат-то один — будешь защищаться, угодишь под суд, не будешь защищаться, начальство обвинит хотя бы в том, что не применил оружие в целях самообороны.
Все это он не сказал, а выпалил.
От изумления Пьерантони включил максимальную скорость, и машину рвануло в сторону.
— Э, не горячись, Салуццо! — пожурил его Пьерантони. — Признайся, ты так распалился потому только, что не успеваешь купить рождественский подарок жене!
Салуццо, человек
— А ты что подаришь жене? — спросил он.
— Ночь любви, если только меня не отправят дежурить, — усмехнувшись, ответил Пьерантони. Его все эти приготовления к рождеству не на шутку пугали, и он мечтал заснуть в декабре, а проснуться шестого января и увидеть у постели Снегурочку. Он сбавил скорость и стал еще пристальнее следить за дорогой. Темнота уже подбиралась к домам, и без того почти утопавшим в туманной дымке.
— Ну и дура! — процедил он сквозь зубы. Дурой он обозвал Марину Кампателли, в замужестве Гаффури, из-за которой ему приходится ехать в эту грязную дыру — улицу Пальманова.
— Хорошо, если бы эта Марина оказалась ни при чем, — поддел его Салуццо. — Не можешь же ты упечь ее за решетку только за то, что она написала пару глупейших писем с угрозами. В худшем случае ее заставят уплатить двадцать тысяч штрафа. Поистине страшное наказание при нынешних-то ценах! — Он покачал своей круглой головой с коротко остриженными, начинающими седеть волосами.
Дом номер 19 оказался одним из дешевых, недавней постройки «народных домов». На подоконниках — увядшие от холода цветы в вазах. Парадная дверь оказалась незапертой, и это уже обрадовало Пьерантони — не придется рассказывать по домофону всякие байки, чтобы тебя впустили.
Одолев два этажа, они увидели на синей дверной табличке фамилию Гаффури.
Дверь им открыла приятная блондинка, чем-то напоминавшая хищную птицу, быть может, из-за слегка удлиненного носа и тонких губ. А в остальном совсем даже ничего, хоть и худая, как сказал Шпага. Она смотрела на двух незнакомцев в полной растерянности, как, наверно, глядит сова, ослепленная автомобильными фарами.
— Вы синьора Марина Кампателли, по мужу Гаффури?
Салуццо задал свой вопрос грозным голосом, просто так, по привычке. Показал служебное удостоверение.
— Мы из полиции, синьора.
Она молча посторонилась и дала им пройти. Из соседней комнаты мужской голос спросил:
— Кто там, Марина?
И так как Марина ничего не ответила, Салуццо и Пьерантони пошли на голос и очутились в кухне.
— Полиция, — сказал Салуццо, на этот раз преднамеренно суровым голосом. Коренастый, с длинными иссяни-черными волосами молодой человек, чинивший стул, — в руке он держал молоток и гвозди, — вполне мог быть тем Дедом Морозом или убийцей.
— Вы муж этой синьоры? — спросил Пьерантони.
— Гаффури, Риккардо, — назвал себя молодой человек, так и не встав со стула. Обычно вначале фамилию, а лишь потом имя называют
— Придется отвезти вас обоих в полицию, — сообщил Салуццо. Тем временем Пьерантони быстро обошел квартиру — очень маленькую, две комнаты, коридор и кухню, обставленную секционной мебелью.
— Сначала объясните, по какой такой причине? — твердо, с вызовом ответил Гаффури Риккардо. Он поднялся и, не выпуская из рук молоток, подошел к Салуццо. Тот невольно схватился за кобуру пистолета.
— Угрозы, убийство, похищение малолетнего ребенка, — объявил Пьерантони с порога.
Риккардо Гаффури положил молоток на стол и посмотрел на жену. Она стояла, прислонившись к степе, бессильно уронив руки.
— Убийство и похищение. Да вы что, с ума сошли? — воскликнул он, переводя удивленный взгляд с одного полицейского на другого.
— Ну, скажи же им, скажи им, Марина.
Марина внезапно разрыдалась.
— Я так и знала! — всхлипнула она. — Так и знала!
А потом все смешалось. Марина сотрясалась от плача и что-то бессвязно шептала. Ее муж, путаясь в словах, объяснил, что да, письма с угрозами Марина писала от обиды, из желания зло подшутить над этим Шпагой, который так любит на глазах всей страны издеваться над человеком.
К убийству его шофера они не причастны. И какое еще там похищение? Кого?
— Значит, об убийстве вы знали? — обронил Пьерантони.
— Конечно, знали, слышали об этом по телевизору, прочитали в газетах. — Да к тому же произошло оно в нашем квартале. Потому мы и перестали посылать дурацкие письма — решили, что это небезопасно.
— Ах небезопасно! — с мрачной усмешкой повторил Пьерантони. Оп-то думал, что напал на след преступников, а угодил в зловонную яму, где затаились мстительная гадючка с хорошим почерком и наглый осел.
— Где вы были сегодня между десятью и двенадцатью часами? — сурово, но без всякой надежды на удачу спросил он. Эта супружеская пара не показалась ему такими уж искусными актерами, чтобы разыграть неподдельное изумление. Они покорно и точно ответили на вопрос. Риккардо был на заводе, работы мало, и он пробыл там всего половину смены. Марина была до двух часов в детском саду, где она работает воспитательницей.
— Разве вы не домохозяйка? — спросил Пьерантони, вспомнив запись в ее картотеке.
— Я нашла работу два месяца тому назад. На ползарплаты мужа не проживешь.
Наконец-то она успокоилась.
Ни Риккардо, ни Марина не спросили, почему у них требуют доказать свое алиби именно в этот день.
— Ну, поехали? — угрюмо сказал Салуццо.
— Так и впрямь нас забираете? Из-за какой-то глупой выходки. Да меня потом с работы уволят!
Тон из наглого стал просительным.
— Если вы ни в чем таком не виноваты, мы вас вскоре отпустим, — пообещал Пьерантони.
В машине он примостился на заднем сиденье между супругами Гаффури. За руль сел Салуццо.