Зарубежный детектив - 88
Шрифт:
Отец спокойно признал, что Лучано, «политически активный», четыре дня назад уехал. Нет, адреса они не знают, но с минуты на минуту ждут его возвращения. Он должен явиться в полицию? По какой, интересно, причине?
— Чтобы срочно дать показания, — ответил Руссо. И подумал, что в полиции они его не увидят, этого Лучано, отец которого, тоже, вероятно, «политически активный», явно привык к подобным визитам.
— Хорошо, спокойной вам ночи, — сказал отец Лучано. Мать за все это время рта не раскрыла.
Руссо отодвинулся, чтобы сопровождавший его агент мог разглядеть их
О двух других получили сведения прямо по домофону. Услышав от Руссо, что он друг Лаллы, хриплый Голос ответил, что тот наверняка сидит сейчас с Франко в баре на улице Сир Рауль. Они там их и нашли — те танцевали под гремящие звуки музыки из жу-бокса.
Единственным успехом можно было считать вот что: оба дружка, Лалла и Франко, когда их спросили о Лучано Верде, занервничали. Да, они его знают, но давно не видели. Нет, даже и не представляют себе, где он сейчас. А теперь, с позволения господ полицейских, они пойдут спать, так как завтра им на работу.
— Кем вы работаете? — спросил Пьерантони.
Оба с гордым видом ответили, что продают заводные игрушки на станциях метро. Они без споров и криков приняли требование не покидать город и приказ явиться завтра в полицейское управление для «уточнения показаний». Их тоже поручили «заботам» агентов.
— Я вас подброшу домой, — предложил Руссо, садясь на переднее сиденье во вторую «альфу». И тут же отдал приказ начать розыски Лучано Верде, подозреваемого в убийстве и в похищении малолетнего с целью вымогательства.
— Кое-чего мы добились, — обернувшись, обратился он к Пьерантони, — завтра послушаем двух приятелей. По-моему, кое-что любопытное они расскажут. Теперь Шпага сможет вести свою передачу без страха.
— И без трехсот миллионов, — заметил Пьерантони. И сам же поразился, что в глубине души порадовался тому, что этого самовлюбленного типа немного попотрошили. — Вот только одно странно…
— Вы тоже удивляетесь, что они не потребовали три миллиарда? Но Шпага три миллиарда за такое короткое время не сумел бы получить даже в швейцарском банке. Хотя конкурсы и музыкальные передачи приносят ему совсем немало. И потом-, похитители потребовали выкуп немедленно, а триста миллионов собрать молниеносно нелегко даже Шпаге.
Тут Пьерантони подумал о том, какой выкуп смогла бы заплатить его жена, если бы похитили его.
Самое большее три миллиона. И это после пятнадцати лет трудной, безупречной службы без выходных и праздников. Машина остановилась. Пьерантони выглянул в окошко. Его довезли прямо до дома. Он слез, вдохнул горько-кислый воздух, закашлялся.
— Увидимся завтра у Шпаги. Может, он невольно кое-что упустил, когда повествовал о «букете» восторженных почитателей, — с иронией обронил он. — Да, может, и мальчик что-нибудь любопытное расскажет. Надо бы вызвать инспектора Скьявони. Она умеет беседовать с детьми.
Руссо сразу согласился.
— Прекрасная идея. Ее я сам разыщу. Спокойной ночи, Пьерантони.
— Спокойной ночи, майор.
Он захлопнул дверь и минуту спустя исчез в темной дымке пустынного города.
17
В
Было сыро.
Перед встречей на вилле Шпаги лейтенант Пьерантони заглянул в Центральное полицейское управление. Там он застал сержанта Салуццо. Пустив в ход все свои способности фокусника и мима, тот убеждал свидетельницу помочь полиции.
Свидетельница, пожилая женщина с пожелтевшим лицом и дряблой кожей, видела, как бандиты ограбили ювелирный магазин. Но она не решилась описать их, боясь мести этих подонков. С редким терпением Салуццо уговаривал свидетельницу только взглянуть на фотографии джентльменов удачи, уже хорошо известных полиции, клятвенно обещая сохранить все в тайне. Так как Пьерантони торопился, Салуццо передал дрожавшую от страха женщину своему заместителю и выслушивал последние новости.
— Я тоже думаю, что тут столкнулись две группировки экстремистов, — сказал Пьерантони. — Но откуда Пиццу знал этого Лучано Верде? А если знал, то почему согласился встретиться с ним на его территории?
— «В комнате Пиццу на вилле Шпаги мы нашли немало фашистских реликвий и старую фотографию мужчины в мундире главаря, — продолжал он. — Наверно, это был отец Пиццу, которого, по сообщениям полиции Нуоро, неизвестные убили в 1955 году. Обычное сведение счетов между экстремистами.
— Но здесь, в Милане, нет никаких сведений о связях Пиццу с местными фашистами, — возразил Салуццо. — Что же до Верде…
— Сегодня утром, — перебил его Пьерантони, — должны явиться в полицию два его приятеля. А что дало наблюдение?
— Все в порядке и без перемен. Мать сходила в ближайший магазин и быстро вернулась. Двое дружков просидели в баре до самого его закрытия — о чем-то совещались. Потом отправились домой и больше не выходили.
— Во всяком случае не упускайте обоих из виду, пока на них не посмотрит Валенцано. Если он их узнает, мы на верном пути.
Салуццо смешался. Обычно когда он испытывал смущение. то начинал перекладывать карты. Так он поступил и сейчас.
— Послушайте, Пьерантони. Я… я не думаю, что эти типы связаны как-то с похищением малыша. Не станете же вы утверждать, будто они отомстили Шпаге за то, что у него шофер фашист? Если только сам Шпага…
— Он политикой не интересуется. Возможно, у него и есть политические симпатии, но он их не высказывает, — мрачно ответил Пьерантони. — А если Верде и его приятели тут не замешаны, то, значит, за эту неделю на Шпагу обрушились все мыслимые и немыслимые беды! Ведь не исключено, что банда, убив шофера из-за его фашистских взглядов, задумала потом, раз уж момент благоприятный, напугать Шпагу и заработать по полсотни миллионов каждый?
Он посмотрел на часы и встал.
— Половина десятого, я ухожу, сержант. Перезвонимся еще до полудня, но, ручаюсь, эти мальчики в полицию явятся. Постараются убедить нас, будто поражены убийством шофера не меньше нас. И вообще, мол, зачем, собственно, их вызвали в полицию?!