Заря генетики человека. Русское евгеническое движение и начало генетики человека
Шрифт:
Проблема любви в жизни Хлебникова с самой юности ставилась и разрешалась своеобразно. «Влюблялся Хлебников невероятное количество раз, – писал о нем Дм. Петровский, – но никогда не любил по-настоящему». Несомненно, в этом вскрывается шизоманическая черта – амбивалентность, наклонность удерживать в сознании полярно-противоположные содержания (П. М. Зиновьев). Способный к половым мечтаниям и сантиментальным побуждениям, говорит Дюпуи, шизоман равнодушен к сексуальной жизни и даже избегает ее. Это хорошо отражено в новелле Панини «Тот, кто не умел любить». В собранном мною анамнезе я отметил, что пациент начал половую жизнь поздно и она вообще играла очень малую роль в его существовании.
Одно время, по его словам, злоупотреблял алкоголем.
В
Недаром в 1918 году им была направлена в правительственные учреждения «Декларация творцов», в которой проектировалось, чтоб «все творцы, поэты, художники, изобретатели должны быть объявлены вне нации, государства и обычных законов». «Поэты должны, – говорилось далее, – бродить и петь».
Неудивительно, что при таком умонастроении у него были бесконечные недоразумения с отбыванием воинской повинности, тем более что он в своих странствованиях в то переходное время попадал в зоны различных правительств. Еще в гимназии он страдал неврастенией от 15 до 17 лет. В 1916-м и в 1917 году дважды пользовался пятимесячным отпуском по неврастении, а кроме того, долго лечился в лазарете. Короткое время служил в Запасно-пехотном полку. «Службу нес плохо», – лаконически заявил мне поэт.
Соматическое состояние довольно удовлетворительное – он дважды перенес воспаление легких – в детстве и в возрасте 24 лет. Потом страдал вегетоневрозом в форме бронхиальной астмы.
Литературной деятельностью начал заниматься с 1910 года.
В сущности, В. Хлебников всегда выполнял свою программу, он «бродил и пел», охваченный странными мечтаниями. По-видимому, самым важным делом в своей жизни он считал те мистические вычисления, которыми он занялся с 1905 года.
Он уверял, что существует особое, постоянное соотношение между выдающимися событиями истории, между рождениями великих людей, 365, умноженное на «n», а для войн 317, умноженное на «n». Занятый «законами времени», он следил за какими-то «точками времени» и «хорошими и плохими днями». Вячеслав Иванов высоко ценил Хлебникова как поэта и сожалел об его увлечении вычислениями. Некоторые смотрели на них как на «математическую ахинею», а иные находили «пророчества» в его вычислениях. Так, Радин в своей статье «Футуризм и безумие» вспоминает, что, по мнению некоторых, в сочинениях В. Хлебникова точно предсказано падение России в 1917 году. Дм. Петровский в своей «Повести о Хлебникове» упоминает о «предсказании» смерти Китченера.
Параллельно с Государством Пространства он грезил о Государстве Времени. Для этого он основал общество 317. Ниже я привожу нигде не опубликованное его произведение, где эта идея получила свое яркое выражение. «В моем разуме, – говорит он в нем, – восходишь ты, священное число 317 среди облаков не верящих в него». Среди жизни, напоминавшей грезы наяву, – Хлебников ухитрялся что-то делать и что-то писать. Это был для него, по выражению Блока, своего рода «всемирный запой». Характерно для него ощущение несвободы своей личности, сомнения в реальности окружающего и ложное истолкование действительности в смысле трансформации внешнего мира и своей личности (Nerio Rajas). От животных исходят, по его мнению, различные воздействующие на него силы. Он полагал, что в разных местах и в разные периоды жизни он имел какое-то особое духовное отношение к этим локальным флюидам и к соответствующим местным историческим деятелям. В Ленинграде, например,
По его ощущению, у него в такие периоды даже менялась его внешность. Он полагал, что прошел «через ряд личностей».
Словом, он страдал, как говорил один психоаналитик (R. Wälder), при проекции своего мышления – полным перенесением своих мыслей во внешний мир.
Отличаясь наклонностью к неожиданным обобщениям и к символизму, он придавал особое значение букве «В». Все слова, начинающиеся с этой буквы, по его мнению, обозначают предметы, один конец которых прикреплен, а другой свободен.
Все поведение В. Хлебникова было исполнено противоречий – он или сидел долгое время в своей любимой позе – поперек кровати с согнутыми ногами и опустив голову на колени, или быстро двигался большими шагами по всей комнате, причем движения его были легки и угловаты. Он или оставался совершенно безразличным ко всему окружающему, застывшим в своей апатии, или внезапно входил во все мелочи жизни своих соседей по палате и с ласковой простодушной улыбкой старался терпеливо им помочь. Иногда часами оставался в полной бездеятельности, а иногда часами, легко и без помарок, быстро покрывал своим бисерным почерком клочки бумаги, которые скоплялись вокруг него целыми грудами.
Вычурный и замкнутый, глубоко погруженный в себя, он ни в какой мере не был заражен надменностью в стиле «Odi profanum vulgus et arceo», напротив, от него веяло искренней доброжелательностью, и все это инстинктивно чувствовали. Он пользовался безусловной симпатией всех больных и служащих.
И все-таки, подобно Стриндбергу и Ван Гогу, он производил впечатление вечного странника, не связанного с окружающим миром и как бы проходящим через него. Как будто он всегда слышал голос, который ему говорил:
Оставь, иди далеко
Или создай пустынный край
И там свободно и одиноко
Живи, мечтай и умирай
( Сологуб ).
Среди той массы уклонений от нормы, с которыми мы, психиатры, встречаемся, с чем же мы в конце концов имеем дело. Некоторые авторы предлагают нам различать три основные группы – процессы болезни или психозы в полном смысле слова; патологические реакции или реактивные психозы (нарушения нервно-психического равновесия под влиянием боевой обстановки, стихийных бедствий и т. п., очевидно, временного характера); и, наконец, психопатии или аномальные вариации человеческого характера.
Gruhle (цит. по Кутанину) предлагает психотическое, или болезненное, рассматривать как выражение нового, для организма вредного воздействия или извне, или изнутри, как внедрение патологического процесса; или психопатическое, аномальное, как выражение известного предрасположения, или врожденного склада, сказавшегося на развитии личности.
Для меня не было сомнений, что в В. Хлебникове развертываются нарушения нормы так называемого шизофренического круга, в виде расщепления – дисгармонии нервно-психических процессов. За это говорило аффективное безразличие, отсутствие соответствия между аффектами и переживаниями (паратимия); альтернативность мышления – невозможность сочетания двух противоположных понятий; ощущение несвободы мышления; отдельные бредовые идеи об изменении личности (деперсонализация); противоречивость и вычурность поведения; угловатость движений; склонность к стереотипным позам; иногда импульсивность поступков – вроде неудержимого стремления к бесцельным блужданиям. Однако все это не выливалось в форму психоза с окончательным оскудением личности – у него дело не доходило до эмоциональной тупости, разорванности и однообразия мышления, до бессмысленного сопротивления ради сопротивления, до нелепых и агрессивных поступков. Все ограничивалось врожденным уклонением от среднего уровня, которое приводило к некоторому внутреннему хаосу, но не лишенному богатого содержания.