Заставь меня жить

Your Personal Boggart

– Нет-нет, Гарри Поттер, сэр, Добби всё нашёл и уже спешит удалиться…

– Куда это, интересно? Насколько мне известно, все те зелья, что ты забрал, принадлежат профессору Снейпу, - добавляю немного металла в голос и преграждаю путь собравшемуся было ретироваться эльфу.

Он прячет узелок за спину, мелко шевеля ушами, огромные голубые глаза мечутся по моему лицу, в которых так и читается растерянность вперемешку с лихорадочным поиском мысли.

– Конечно, они принадлежат профессору Снейпу, но дело в том, что…

– Что ты взял их без его разрешения, -

завершаю я за Добби и недовольно пристукиваю носком кед.

– Да, но… - голос эльфа резко подскакивает на несколько октав, и видно, что бедное создание совсем не знает, как ему выкрутиться, но тут ему на помощь приходит воля случая.

За дверью раздаются громкие голоса студентов, и раньше, чем они успевают зайти в кабинет, эльф щёлкает тонкими пальцами и, к моему разочарованию, в этот же миг растворяется в воздухе.

Слизеринцы и Гриффиндорцы занимают свои места, Рон машет мне, приглашая присесть рядом с ним.

Опускаюсь на жёсткий стул, бездумно разглядываю дно пустого котла, едва слушая весёлую трескотню лучшего друга, а сам думаю о странном поведении Добби.

Он - тот эльф, который выполняет все поручения Снейпа и Люпина. Возможно ли, что на этот раз он оказался в кабинете зельеварения также по заданию Снейпа? Да, Патронусы не в силах отыскать его, совы тоже, но у эльфов своя, особенная, отличная от нашей, магия…

Все мысли в моей голове разом замолкают, когда в кабинет входит не кто иной, как профессор Слизнорт. Тот самый, который преподавал у Тома Реддла. Тот самый, который, возможно, знает о нём гораздо больше, чем кто-либо ещё.

Глава 24

– Думаю, вы в состоянии понять, что этого недостаточно. Это тело… - он выставляет ладонь вперёд и внимательно рассматривает бледные узловатые пальцы. Ни намёка на утончённость и аристократичность, на ладони, что были у него раньше.
– Оно чуждо мне, как если бы я надел мантию на три размера меньше.

– Мой Господин, мы делаем всё, что в наших силах… - глубокий женский голос едва различимо вздрагивает и обрывается на полуслове, когда жёсткие пальцы сжимаются на покатом плече.

– Нет, Беллатриса, вы делаете недостаточно. Человек, способный претворить единственно верный замысел в жизнь, пропал, и всё ради чего? Чтобы вы вернулись к тому месту, на котором топтались три месяца назад, вынуждая меня находиться в заточении змеиного тела и дальше?

Заметив тень страха в распахнувшихся глазах, он сменяет гнев на милость: не в его правилах терять самообладание, пускай, даже по столь значительному поводу.

Шипение огня в камине и треск тлеющего дерева отвлекает его внимание на неопределённое время, но вовсе не усыпляет бдительность. Он отчётливо слышит, как шуршат мантии волшебников за его спиной, буквально ощущает волны растерянности, исходящие от его верных, но запутавшихся последователей. Вдохнув полной грудью, он медленно поворачивается к ним лицом и прежде, чем действие

Оборотного зелья пойдёт на спад, властно произносит:

– У вас есть ещё две недели. После Рождества я обязан быть в том теле, какое полностью устроит меня.

Поспешные поклоны, а затем тёмные силуэты растворяются на фоне ночного неба в прорезях высоких окон.

Мерлин Всемогущий.

Съехавшее с катушек сердце бьёт по вискам отбойным молотком, безжалостно смешивая и без того разлетающиеся мысли в неразборчивую массу. Рон что-то пытается донести до меня, трясёт за плечи, почему-то сидит на краю моей кровати, залитой светом полной луны.

Бурчу что-то невнятное, отползаю к изголовью кровати, обнимаю подушку, как будто роднее её никого нет на всём белом свете, плотно закрываю глаза и жду, когда организм придёт в норму.

К счастью, спустя несколько минут сердце покорно стучит в груди, не стараясь больше выскочить за её пределы, а в голове воцаряется относительный порядок.

– Друг, ты как?
– шёпотом спрашивает Рон, и я медленно поднимаю веки.

– В порядке, - едва заметно киваю и стыдливо откладываю подушку в сторону.

Рон решается и немного сбивчиво спрашивает, при этом взглянув на меня исподлобья:

– Опять видения?

Перевожу дух и утвердительно киваю несколько раз, боясь, что в полумраке Рон попросту не заметит моих скованных жестов. Однако он всё прекрасно замечает и выразительно спрашивает одними глазами: «Ну что?». Озадаченно тру лоб, стараюсь сформулировать предложение так, чтобы оно было одновременно коротким и ёмким. Разочаровавшись в своих ораторских способностях, шумно выдыхаю и выдаю:

– Я был прав насчёт Волдеморта. Он действительно заточён в теле змеи, а Пожиратели ищут способ, как вызволить его оттуда.

– Только на этот раз что-то изменилось, иначе ты не был бы настолько взволнован, - замечает друг, внимательно вглядываясь в моё лицо, а мне ничего не остаётся, как согласно кивнуть.

– Сегодня он был…человеком. Полагаю, Пожиратели напоили змею каким-то зельем, чтобы дать Волдеморту возможность говорить. Наверняка, они и раньше прибегали к этому способу, только он недоволен: ему некомфортно в чужом теле. Ещё он сказал…

Колючий ком, так некстати образовавшийся в горле, обрывает мою речь, а Рону явно не терпится услышать продолжение. Хрипло откашливаюсь и, наконец, отвечаю шёпотом:

– Он сказал: единственный человек, который мог вернуть его нормальное тело, пропал. Думаю, ты понимаешь, кого он имел в виду. Рон, представь, если даже Волдеморт не знает, где Снейп…

Друг предусмотрительно прерывает мою далеко не оптимистичную речь взмахом ладони.

– Только потому, что Волдеморт не знает, где Снейп, нельзя утверждать, что его нет вообще нигде. Он же не сказал, что он мёртв?
– дождавшись отрицательного ответа с моей стороны, друг заключает.
– Значит, профессор жив.