Заставь меня жить

Your Personal Boggart

– Легко говорить, когда ты не на моём месте… - выдыхаю и, убрав руку, отхожу на несколько шагов. Разглядывая тёмные колючие силуэты голых деревьев, похожие на когтистые лапы неведомого монстра, я внезапно и так остро ощущаю нехватку одного небезызвестного человека - единственного, чьи слова всегда доходили до моего сопротивляющегося разума, - отчего на несколько мгновений пережимает горло и холодеет в ногах.

Паника с недовольным шипением тухнет, когда ладонь Джинни осторожно опускается на моё плечо. Я не вижу её лица, но по голосу

смело могу судить, что не такой ответ она ожидала получить.

– Может быть и так. Пойдём.

Не совсем понимаю, куда и зачем она ведёт меня. Проводив взглядом проплывшую мимо каменную арку, символически отделяющую площадку у подножия Башни Часов от покатого холма с узкой дорожкой, бегущей вниз к Главным воротам, в лёгком оцепенении наблюдаю за тем, с какой лёгкостью Джинни сцепляет пальцы в замок за моей шеей и останавливается в моём личном пространстве.

– Послушай, Гарри. Я не привыкла разговаривать на подобные темы, и, тем более, не в моих привычках давить на людей, но ты должен понимать: я, Рон, Гермиона и Невилл - это те люди, которым ты можешь доверить всё, что угодно. Мы поймём и примем тебя любым, а я… - девушка запинается, - я знаю тебя гораздо лучше, чем кто-либо другой.

Мгновенно ощущаю ледяные мурашки, пробежавшие по спине в миг, когда она подвигается немного ближе.

– Понимаешь, Джинн… - неуверенно начинаю, а она тут же замирает, безошибочно почувствовав мои сомнения.
– Слишком многое свалилось на меня сейчас, мне трудно разобраться в самом себе. Я хочу сказать, что лучше оставить всё, как есть…

Что-то в её взгляде неумолимо меняется, захлопывается.

– Понимаю, Гарри, понимаю, - отвечает Джинни подозрительно спокойно, одновременно расцепляя пальцы.
– Мы опаздываем на ужин.

Отступив на полшага, она прячет замёрзшие ладони в складках шарфа и удаляется в сторону замка. Снег тихо хрустит под её ногами, и я успеваю прижаться затылком к ледяному камню, но внезапно воцарившаяся тишина привлекает моё внимание. Прежде, чем я успеваю обернуться, что-то резко ударяет в плечо и засыпается за шиворот ледяным дождём.

Снежок, метко запущенный мне в спину.

– Что это значит?
– кричу вслед быстро удаляющейся Джинни, с чувством омерзения вытряхивая стремительно тающий снег из воротника мантии.
– Вряд ли подобным образом приглашают на ужин!

Девушка резко останавливается, будто наткнувшись на невидимую преграду, рывком разворачивается, отчего длинные волосы ярким всполохом рассыпаются по её плечам.

– Я знаю, что не имею права говорить об этом и что мы давно вышли из того возраста, когда смотрели друг на друга, открывши рот, но…

Внезапно она срывается с места, стремительно сокращает разделяющее нас расстояние (я едва удерживаюсь от того, чтобы не отшатнуться) и сжимает пальцы на моей мантии. Её быстрая речь перемежается тяжёлым дыханием, зрачки пульсируют от переполняющих противоречивых чувств:

– Когда я узнала о тебе

и Ромильде…

Я резко вдыхаю, как если бы вынырнул на поверхность озера, в котором пробыл без кислорода очень долгое время. Разжав тонкие девичьи пальцы, осторожно произношу:

– Мерлина ради, Джинни, ты решила, что я влюбился? Об этом не может быть и речи, кто угодно, только не Ромильда, но это не главное. Я не понимаю, что всё это значит? Твой поцелуй, снежок? Неужели?..

Глядя в распахнутые глаза девушки, внезапно всё осознаю, хоть и запоздало. Я настолько был занят собственными переживаниями и проблемами, что не заметил очевидного.

Резкий порыв ветра взбивает пряди рыжих волос, закрывая лицо Джинни, играет нашими шарфами, которые, как змеи, извиваются под зимнюю симфонию, что он творит в дуэте с кронами дремлющих деревьев.

Девушка закутывается в мантию и поворачивается так, чтобы я увидел её полный горького сожаления взгляд.

– Вообще-то я не хотела, чтобы ты узнал об этом, но слов не вернёшь. Опережая твою ответную реплику, я скажу: давай оставим всё, как есть, если, конечно, ты не захочешь что-нибудь изменить.

Тихий и на этот раз размеренный хруст снега, а затем скрип входной двери извещает меня о том, что Джинни ушла.

Ноги подгибаются сами собой, и я спешу опуститься на верхнюю ступеньку каменной арки. Запустив пальцы в жёсткие волосы, впиваюсь невидящим взором в бесстыдно-белый снег и думаю о том, каким близоруким я могу быть в столь важных вопросах. Прокручивая в памяти недавние эпизоды с участием Джинни, диву даюсь: как я мог не заметить столь очевидной симпатии? Либо у меня неправильные понятия в голове, либо ещё что-то, но я до последнего момента полагал, что между нами ничего, кроме тёплой дружбы, не может быть.

Хотя бы потому, что что-то большее уже было.

Пальцы замерзают, и мне приходится спрятать их в карманах мантии.

Если я не смог разглядеть истинные чувства Джинни, что говорить о Снейпе?..

Сжав зубы, запрокидываю голову наверх и долго-долго, до лёгкого головокружения, смотрю в бесконечное серое небо, а в голове, независимо от желания, из хаоса мыслей вырастает слово из ровно выстроенных, как на праздничном параде, букв.

«Вернись».

Я стерплю всё, даже необоснованное отчуждение, только пусть он вернётся.

К сожалению, хмурое небо безразлично к моим просьбам.

Конечно же, я опаздываю на ужин, но ничуть не сожалею об этом. В дверях я почти сталкиваюсь с Драко. Тот кивает в знак приветствия и, обогнув меня, удаляется в компании своих друзей, а меня как будто громом поражает.

Какой же я дурак! Да я дважды близорук, если всё это время прямо перед моим носом маячил Малфой, чьи родители были в тот вечер у Волдеморта!