Застава, к бою!
Шрифт:
Как только подскочили к стене, я разжал усики чеки, вынул ее. Вслепую бросил РГД духам во фланг.
Граната, с хлопком откинула скобу, а спустя пару секунд взорвалась у врага под ногами. Духи даже и не поняли, что произошло. Увлеченные перестрелкой с пограничниками, оставшимися у вторых ворот, они просто не заметили нас с Сагдиевым.
— Огонь, давай! — Крикнул я.
Оба мы — я с колена, он из положения стоя, высунулись из-за угла.
И тут же принялись добивать ошарашенных духов автоматным огнем.
Душманов,
— Отбились?! — Удивился Сагдиев, — неужели отбились?!
— Давай к остальным! — Крикнул ему я, — скажи, что б заняли позиции у бреши! Будем держать ее, сколько надо!
Сагдиев кивнул и побежал вдоль стены к нашим. Я кинулся к забору.
Малюга и Балабанов сидели у стены. Малюга смотрел впустую от врагов темноту, а Балабанов считал оставшиеся магазины.
Я стал у противоположной стороны дыры.
— Отошли, Сашка! Отошли! — Крикнул мне Малюга. — Сработал твой маневр!
Когда остальные пограничники, оборонявшие конюшню, подтянулись к забору, атака духов закончилась по всем направлениям. И на левом фланге, и по фронту стрельба почти стихла.
Ливень успокоился. Превратился в ровный мерный дождь. Наше отделение держало оборону у бреши. Пограничники сидели, прижавшись к холодному бетону. Кто-то считал патроны, кто-то дозаряжал магазины остатками россыпи, что носил в карманах. Двоих я послал к оружейке, чтобы пополнить боезапас отделения.
Малюгу трясло. Адреналин сошел, и теперь, отходя от рукопашной с душманом, тот сжался под секцией забора.
С момента окончания атаки прошло меньше пяти минут.
— Отдай! — Кричал на кого-то Нарыв, — отдай автомат! Я могу воевать! Я буду воевать!
— Слава! Да ты ж не слышишь нихрена!
— Чего?!
— Ты оглох!
— А?
Я глянул в темноту бреши. Там распростерлась холмистая равнина, но в ночи видимость ограничивалась едва ли пятидесятью метрами. Дело шло к утру, и тьма густела все сильнее.
Я пошел к Славе Нарыву
— Как он? — Спросил я у Матузного, сидевшего рядом с ним.
Это у него старший сержант пытался вырвать автомат из рук.
— Отдай, говорю! Это приказ! — Не унимался Нарыв.
Матузный отдернул автомат. Глянул на меня растерянным взглядом.
Я опустился рядом с Нарывом. Тронул его за плечо. Сержант вздрогнул, уставился на меня остервенелыми глазами.
— Ничерта не слышу, Сашка! — Прокричал мне Нарыв. — Ничерта!
Скорее всего, глухота Славы была временным явлением и скоро пройдет. Да только слишком он ошарашен этим сейчас. Командовать не может, да и не докричаться до него никак.
Поэтому я стянул с плеча его автомат. Протянул Нарыву.
Слава глянул на свое оружие. Медленно взял, прижал к груди и снова заглянул мне
— Спасибо, — громко сказал он.
Внезапно, за нашими спинами затрещало и загрохотало. Я обернулся. Все мы уставились на то, как крыша конюшни с диким шумом наполовину сползла во двор, а наполовину ввалилась внутрь строения.
Малюга пануро выругался матом. Добавил:
— Вот сука… Теперь нам еще и крышу ремонтировать…
Кто-то из погранцов отрывисто засмеялся. Другие подхватили его смех, и уже спустя мгновение почти все отделение громко хохотало над словами Малюги.
— Где Славик! Славик живой?! — Кричал Стас Алейников, пришедший к нам с фронта, где у дувала засела группа, которой командовал сам Таран.
— Контужен, — я встал.
Остальные пограничники, отдыхавшие у бетонных секций, принялись переглядываться и с интересом посматривать на Стаса.
Алейников был весь грязный и потрепанный, а фуражку он и вовсе где-то потерял.
Лицо его было серьезным и суровым. От тех веселых искорок, что плясали всегда в глазах Стаса, не осталось и следа.
— Хреново. Командовать не может? — Спросил Алейников.
— Сейчас нет, — покачал я головой. — Я взял командование на себя.
Алейников покивал.
— Ну тогда пойдем.
— Куда?
— Таран зовет командиров отделений.
— Чего он хочет? — Я встал и вопросительно приподнял бровь.
— Не сказал.
Алейников поджал губы. Повременив немного, добавил:
— Я думаю, он собирается выводить нас из Шамабада.
Глава 13
В канцелярии заставы было холодно. Сквозняк, ворвавшийся сюда сквозь пустые окна, разметал по комнате тетрадные листы. Осколки стекла и куски штукатурки хрустели под ногами, когда я вошел к Тарану.
В тускловатом, желтом свете единственной лампочки я рассмотрел нескольких человек, стоявших вокруг стола начальника заставы.
Были тут сам Таран, старшина Черепанов, замполит Пуганьков, а также командиры отделений: Витя Мартынов, командир первого стрелкового, сержант Ара Авакян, взявший на себя командование вторым отделением стрелков после смерти Тохи Фрундина и командир системщиков, комтех Коля Бричкин.
Не хватало только командира хвостов Нарыва. Вместо него я и пришел.
Китель Тарана немного топорщился на груди. Видимо, под ним начальник скрывал перевязку после ранения. Стоял он кривовато, видно было, что ему непросто держаться на ногах. Однако стоял. Как и все остальные, кто тут был.
— Селихов? — Удивленно поднял на меня взгляд Таран, когда Стас привел меня в канцелярию заставы. — А Нарыв где?
— Слава контузию получил. Небольшую, — сказал я. — Он потерял слух. Командовать не может, потому мне пришлось руководить обороной конюшни самому.