Затишье перед Бурей

Корбут А. Т.

– Как твои дела?
– спросила женщина, улыбаясь дочери в зеркале. Улыбка получилась грустной, но искренней.

– Хуже, чем просто плохо, - ответила девочка.
– Смерть Хэммингса, постоянные ссоры. Еще и Линэль хочет забрать всех моих рыцарей.

Она улыбнулась. Рейс умела отшутиться тогда, когда это было нужно.

– Прости меня, что я отвернулась от тебя, - произнесла Азура, начав плести свободную косу дочери.

– Ничего страшного, - тихо ответила дочь.
– Я понимаю, ты была обеспокоена Хэммо. Я и сама за него волновалась.

Но сейчас он с Кааном, верно?

– Верно, - согласилась женщина. Ей хотелось рассказать хоть кому-то: дочери, Гарону, да даже какой-нибудь бабушке на базаре, что ее сын на самом деле жив. Но это было невозможно. Нельзя было доверять никому, даже самой себе. И Азура всеми силами держала секрет, уже не первый в своей жизни, глубоко в себе. И это заставило поругаться ее с любимым мужчиной.

– Что с твоей служанкой?
– спросила мать через минуту молчания.

– Мелисса в ту ночь, как умер Хэммингс, отпросилась у меня. Сказала, что ей очень трудно из-за состояния принца. И я ее отпустила. Больше она не появлялась. Отец нашел мне другую, не переживай.

– Хорошо, - вздохнула Азура. Мелисса ушла вместе с Хэммингсом. В глубине сердца она, как мать, даже переживала за них. Ей хотелось, чтобы Хэммо нашел свое счастье. И она видела, как тот печется о молодой чародейке. Его чувства вряд ли были взаимны, но улыбка Мелиссы всегда была теплой.

Разговор не клеился, как бы женщине не хотелось поговорить с дочерью. Она завязала ленточку на кончике косы и поцеловала принцессу в макушку.

– Я люблю тебя, - прошептала она.
– Хочешь, я почитаю тебе на ночь?

Рейс кивнула.

– Мы можем поговорить?
– голос Фокстрота заставил королеву вздрогнуть. Она только вернулась в свою комнату, только открыла шкаф, чтобы найти ночное платье, как эльфский король небрежно вошел в ее комнату.

– О чем же?
– спросила она, отойдя от шкафа.

Мужчина перешагнул порог, наклонив голову, чтобы не удариться о дверной проем. На момент Азура представила, что тот кланяется ей, и это вызвало довольную улыбку на ее лице.

– О твоем притворстве, моя дорогая, - голос эльфа звучал с угрозой.

Азура опешила.

– Ричард знает, что ты зачаровала слугу под облик вашего сына?

– С чего ты это взял?
– Азура решила обороняться. У него не было улик.

– Я такой же маг, как и ты. И у меня есть свои козыри в рукаве. Прорицание, например, - он развел руками и прошел дальше в комнату. Кроме них никого не было, коридоры были пусты.
– Я совершенно случайно увидел это в воде сегодня утром, хотел поговорить раньше. Но ты пропала. Тебя нигде не было.

Женщина молчала. Лицо напряглось, между бровей появилась морщинка. Она судорожно сглотнула, а сердце от волнения готово было вырваться из груди. Но королева пыталась вести себя спокойно, желая не показаться королю напуганной.

– Куда ты пропадала? А? Зачем использовала магию?

– Какую еще магию?

– Уж не знаю, но его энергию сложно было не почувствовать, - в глазах эльфа был интерес. Он вздернул

длинную тонкую бровь вверх, сложил руки в замок и поглядел на королеву. Выглядел как обычный эльф: надменный, самонадеянный, смотрящий на человека с презрением.

– Всплеск магической энергии, не более, - ответила женщина, - ты наверняка слышал о повстанцах, а там готовят новых воинов. Магов. Отсюда и аномалия.

– Не пытайся обмануть меня, - Ликорис повысил тон.
– Ты не так умна, как тебе кажется.

– При этом я все равно умнее тебя, - бросила Азура тоном, не терпящим продолжения разговора.
– Уходи, Ликорис, я не желаю больше видеть твоего лица. Я по-прежнему королева, а ты мой гость. Так и веди себя, как гость.

Фокстрот не стал спорить. Он откланялся и развернулся к двери, как королева сказала ему в след:

– И только попробуй открыть рот, - она говорила угрозой и не скрывала этого, - и я уж позабочусь о том, чтобы твоя голова висела на пике.

– Уж позаботься, - ответил рыжеволосый эльф, повернувшись вполоборота. Он усмехнулся и вышел.

Анаэль V

Через занавеску на повозке мир окрасился в золотой. Таким север нравился принцессу больше. Путь от королевской крепости до турнирных площадок занял не больше получаса. Вокруг коллизия расставили множество палаток и шатров, над каждым ветер трепал свой герб. Суетились слуги и оруженосцы, бегающие по поручениям своих господ.

Анаэль никогда не была на турнирах, и от великолепия захватило дух. Все было как в песнях и сказках: большие блестящие панцири, кони, убранные в золото и серебро. И рыцари - благородные и мужественные.

– Видите того?
– принцесса Рейс указала на рыцаря, облаченного в бронзовые тяжелые доспехи.
– Это сир Арнбьорн из дома Локов, уверена, сегодня в джостре ему не будет равных.

Под тяжелым шлемом не было видно лица рыцаря, но его высокий рост и крупное тело, покрытое бронзовыми доспехами, внушали восхищение и доверие словам принцессы.

– А это сир Ройн, на прошлом турнире он одержал победу в стрельбе и метании, - продолжала русоволосая принцесса. Рыцарь был облачен в легкие доспехи с изображением волка на груди.
– Дом Конданов на протяжении нескольких столетий служат нашему дому. А рядом с ним рыцарь Дикого леса, сир Пит из дома Фишев. Он несколько лет подряд одерживает победы по волчарне.

– Рыцарь Дикого леса?
– удивилась Линэль.

– Есть песня, сложенная о нем. В ней говорится, что сир Пит в возрасте пятнадцати лет отправился в леса Диких земель, чтобы доказать свою мужественность. Он побеждал там призраков, медведей, оборотней и всех, кого так боятся встретить в Диких землях. И вернулся он только через пять лет. Тогда король и посвятил его в рыцари.

– И это правда?
– с удивлением вздохнула Анаэль.

– Песни на то и песни, чтобы ими восхищались, - пожала плечами Рейс, - не думаю, что там все дословно правдиво.