Зато он очень любил свою маму. Жизнь и преступления еврейских гангстеров
Шрифт:
Убийцы Багси так и не были найдены.
К 1954 году Эбнер «Дылда» Цвиллман устал. Большую часть своей взрослой жизни он провел, заправляя преступностью в Нью-Джерси, и теперь хотел отдохнуть. В 1951 году шла трансляция слушания Кефоверской комиссии по вопросам организованной преступности, на котором Дылда был назван одним из самых влиятельных гангстеров Америки, и вдруг его авторитет, который строился годами, сдуло в один момент. Он стал совсем другим человеком. На фотографиях, сделанных после слушания, Дылда
Он передал бразды правления своему итальянскому помощнику Гарри Катене и собирался наслаждаться жизнью вместе со своей семьей. Но это не получилось.
В 1956 году после двухгодичного расследования Дылду обвинили в неуплате налогов за 1947–1948 годы. В результате судебного разбирательства, которое длилось месяц, стало понятно, что все старания тщетны, и новые слушания больше не назначались. Казалось, что Дылда свободен.
Но в 1959 году ФБР арестовало некоторых подельщиков Дылды за «подкуп жюри при вынесении приговора касательно дела Цвиллмана о неуплате налогов».
ФБР установило микрофоны в офисе Германа Коэна, одного из ближайших соратников Цвиллмана. В январе того же года был записан рассказ Коэна о том, как подкупалось жюри. Сэм Кац, доверенное лицо Дылды, его шофер и телохранитель, был уличен как один из взяткодателей.
Власти арестовали Каца, но слушания по его делу так и не проводилось. Его признали виновным и присудили шесть лет тюремного заключения. Ему могли скостить срок до двух лет, в случае если он выдаст Дылду. Но дружба и кодекс чести не позволили ему этого сделать.
Несколько лет спустя Кац рассказывал, как он искал человека, которого надо было подкупить.
«Здесь существует целый научный метод. Иногда приходилось прибегать к услугам частных сыщиков. Надо было идти к соседям человека, которого ты собирался подкупать, разговаривать с ними, с родственниками, с друзьями потенциального взяточника. Приходилось притворяться частным детективом, которому нужна информация о человеке, который якобы мог получить в наследство крупную сумму денег. Разве это ложь?
Когда ты получал нужные сведения о ком-то, у кого были большие финансовые проблемы, любовница, о которой не знала жена, он пил или был азартным игроком или еще что-нибудь, — это могло послужить рычагом воздействия».
Арест Каца и сопровождающие его проверки ФБР беспокоили Дылду и не давали ему отдохнуть.
Вдобавок Дылда больше года страдал от болей в груди. Они начали его беспокоить, и он проконсультировался со своим личным врачом доктором Артуром Бернстейном. Исследование выявило серьезное сердечное недомогание и высокое кровяное давление. Бернстейн помнит, что это повергло Дылду в депрессию.
Тем временем в преступном мире стали поговаривать, что Дылда может заговорить, чтобы спасти свою шкуру.
Утром 26 февраля 1959 года
Бэмфорд, взглянув на «несчастный случай», позвонил медэкспертам.
Дылда был подвешен на электрическом проводе, конец которого держал в руке. Он был одет в клетчатый халат, полосатую пижаму, кожаные тапки и носки. В кармане его халата была найдена двадцать одна таблетка транквилизатора. Наполовину пустая бутылка кентуккского бурбона стояла на столе рядом с телом.
После расследования объявили, что смерть Цвиллмана была следствием временного помешательства. Но некоторые вопросы все-таки остались.
На теле Дылды были синяки неизвестного происхождения, и были серьезные признаки того, что его руки связывали чем-то вроде провода.
Чтобы убить себя, Дылде пришлось бы затянуть петлю вокруг шеи, другой конец веревки перекинуть через перекладину на потолке и спрыгнуть вниз, держа при этом другой конец веревки до наступления удушья. Все это слишком сложно и непонятно.
Ицик Голдстейн, друг Дылды, не поверил вердикту.
«Они говорят, что это самоубийство, но я сомневаюсь.
Я встретил его в закусочной на Вест-Орандж. Был не то понедельник, не то вторник. Он со своей женой и еще одна пара сидели за отдельным столиком. Я попросил официанта принести им выпивки за мой счет, но тот вернулся и сказал, что компания покидает заведение».
Голдстейн рассказывал, как заседал в клубе на Спрингфилд-авеню, когда его подозвал один парень и сказал: «Ицик, они только что убили Дылду». Это было не то в среду, не то в четверг.
«Я сказал парню, что он врет, ведь я сам лично видел Дылду вчера.
Я включил радио, и там довольно-таки четко объявили, что Дылда был найден повешенным в своем доме.
Лично я думал, что его убили. Эйб не пил бурбон. Он пил бренди. А было найдено два или три стакана и бутылка бурбона.
Наверняка кто-то пришел и сказал ему, что если он не сделает так, как ему говорят, то убьют его семью, а у него были жена и дети.
Они спустились в подвал и повесили его. Вот это моя версия».
Лаки Лучано также подверг сомнению версию с самоубийством.
«Самоубийство из-за проблем с налогами? Это чушь. Дылду убили. Он пытался прибрать к рукам дело Карло Гамбино, после того как Вито Дженовезе посадили. Какого черта? Этот парень был своим в течение долгих лет. Вы думаете, мы бы не помогли ему разобраться с этими налогами?
Но ребята из Бруклина боялись, что он уберет Рилза. Поэтому они избили его и, скрутив, как поросенка, повесили в собственном подвале».
Мейер Лански был уверен, что убийство заказал Дженовезе.