Зато он очень любил свою маму. Жизнь и преступления еврейских гангстеров
Шрифт:
«Почему?» — спросил Вуд.
«Работа эта нервная, опасная».
«Опасная?»
«Постоянно нужно за всем следить. Много чего может произойти».
Из-за страха перед неожиданностями Гацику приходилось носить с собой огромные суммы денег, порой 25 000 долларов.
«С таким залогом мне не страшно быть похищенным, — шутил Гацик, — мне достаточно будет вынуть деньги, и ребята, вполне удовлетворенные этим, отпустят меня и уйдут».
Док Стэчер тоже предпринимал различные меры предосторожности, дабы защитить себя. Док боялся, что его застрелят спящим, поэтому постоянно приглашал к себе в дом
«Не спи там, Ицик, — говорил Джимми, — у тебя не будет и минуты покоя. Всю ночь Док будет кашлять и спрашивать у тебя, сколько времени».
«Когда Док пригласил меня к себе, я сказал, что приду как-нибудь в другой раз.
Он меня настойчиво спросил, почему я не хочу у него переночевать, и я не смог сказать ему „нет“.
У него была складная кровать. Рядом со спальней был холл, пройдя через который, ты оказывался в другой спальне.
Я спросил, где мне ложиться, и Док попросил меня передвинуть кровать из соседней спальни к двери его комнаты.
Я пододвинул кровать к двери, которая была открыта.
Я так ни хрена и не поспал. Он убивает людей, и он хочет, чтобы я спал под его дверью. В случае, если бы кто-нибудь и пришел к нему, он мог выпрыгнуть из окна.
Я ему сказал: „Джо, мне у тебя очень понравилось, но моя мать совсем одна“.
Джимми был прав. Всю ночь хозяин спрашивал, который час. А еще он всю ночь плевался.
В общем-то он был неплохим человеком, только вот постоянно боялся, что его уберут».
Постоянное напряжение и неуверенность могли свести с ума любого. Так получилось и с Мо Седуэем, чье настоящее имя было Моррис Седвирц. Долгое время он был компаньоном Багси Сигела и стал вице-президентом отеля «Фламинго» после того, как Багси убили.
Мо родился в Польше в 1894 году и переехал в США в 1900 году. Он вырос в Нижнем Ист-Сайде в Нью-Йорке, где посещал местную школу до пятнадцати лет. Мо начал свою криминальную карьеру у Уэйкси Гордона. Он уничтожал документы, содержащие информацию об арестах, поджогах, грабежах.
Файлы ФБР описывают Мо как «еврейского мальчишку-коротышку с самыми худшими проявлениями его национальных черт… Склонный к яркой одежде, чтобы не быть скучным, он производил впечатление на женщин. Будучи лишен физической силы, Седуэй полагался на свою природную способность договариваться и часто использовал взяточничество. В стрессовых ситуациях он сжимает руки, его глаза выглядят дикими, и он становится похож на маленькую собачку, подвергающуюся противной процедуре купания. Его навязчивая идея — это однотонные шелковые рубашки, шелковое же нижнее белье и маникюр».
Эта характеристика говорит о пристрастиях Дж. Эдгара Гувера и его отношении к евреям так же много, как о Седуэе.
Давая показания перед Кефоверской комиссией, Седуэй пожаловался, что у него было «три обширных инфаркта, шесть недель кровавого поноса, язва, геморрой и нарыв в кишках».
Выслушав этот список недомоганий, сенатор Тоби спросил Седуэя: «Если бы вам пришлось прожить вашу жизнь еще раз, вы бы снова играли в эту игру?»
«Нет, сэр», — сказал Седуэй.
«У вас есть связи с такими людьми, как Багси Сигел, — сказал Тоби, — и вы сомневаетесь, стоит это того или нет и почему люди занимаются такими вещами».
«Сенатор, вы же видите, чего мне
«И чему же это равняется? — спросил Тоби. — Почему люди играют в эту игру? Что их в этом привлекает? Что случилось с человечеством?»
«Просто войдите в этот вид бизнеса, и вы поймете все и останетесь в нем», — ответил Седуэй.
«Порядочные люди пытаются построить жизнь, а такие люди сводят все на нет, — сказал Тоби, — у них есть деньги, но это все, что у них есть».
«Мы не становимся такими богатыми, как вы думаете, — сказал Седуэй. — Это тяжелая работа. Я работаю в этом бизнесе очень даже напряженно».
«Но в итоге вы становитесь богатым, — сказал Тоби, — если бы тот талант, который у вас есть, вы применили к созидательным сторонам жизни, делали что-то, способствующее истинному богатству и счастью человечества, люди бы называли вас благословенным».
«Вы спросили меня, хотел бы я повторить свою жизнь, — сказал Седуэй. — Я бы не сделал этого снова. Я бы не хотел, чтобы мои дети пошли по моим стопам».
Убеждение в том, что дети не должны идти по стопам своих родителей, было характерным для еврейского гангстера. Для него, как и для других еврейских родителей, семья всегда стояла на первом месте.
Глава 7
На первом месте — семья
«Люди моей профессии, с которыми я все время был связан, — преуспевающие евреи, у всех них были очень крепкие семейные узы, — говорил Микки Коэн. — Даже если у кого-то из них на стороне была девка, то на нее и смотрели только как на девку. Они все равно сохраняли исключительное уважение к своей семье… У нас был нравственный кодекс, вроде того, который есть у банкиров — других людей другой профессии, — никогда не впутывать в дела членов семьи».
Будучи достаточно жестокими и безжалостными, еврейские гангстеры придерживались этого кодекса всегда.
Примером такого поведения был Дейв Берман. Родившись в России в 1904 году, он был привезен родителями в Соединенные Штаты в годовалом возрасте и рос в Эшли (Северная Дакота) и Сьюкс-Сити (Айова).
У него очень рано проявились агрессивность и несговорчивость, отличавшие его на протяжении всей жизни. Знавшие его вспоминают, что «он все время искал, где бы подработать». Как и многие другие дети иммигрантов, он торговал газетами, покупая их по центу каждую, а продавая по два цента или по пятаку за три штуки. Все заработанные деньги он отдавал матери.
Смелость сделала его защитником всех еврейских мальчишек-газетчиков. Однажды, когда он с другими газетчиками пил в аптеке содовую воду, вошли два здоровенных деревенских парня. Один из них, кинув свирепый взгляд на еврейских мальчиков, громко объявил, что «за цент он бы сегодня убил еврея».
Тогда Дейви подошел к кассе и разменял пятицентовую монету. Затем, подойдя к тому, кто покрупнее, бросил цент на стойку перед ним со словами: «Я еврей, попробуй меня ударить».
В один миг оба оказались на полу, колошматя, кусая и лягая друг друга. Приятель крупного парня вскочил, преследуемый мальчишками-газетчиками; они молотили друг друга кулаками и стульями. Кровь лилась повсюду. Когда, похоже, крупные парни могли убить тех, кто поменьше, Дейви вытащил нож, и деревенские пустились наутек.