Зато он очень любил свою маму. Жизнь и преступления еврейских гангстеров
Шрифт:
Поэтому Сьюзан воспринимала своего отца как человека, который читал, играл с ней, обнимал ее. У нее было счастливое детство.
«Он жил в гуще опасного мира, жестокого и беспощадного, — говорит она. — Но он сделал так, чтобы мое детство казалось абсолютно нормальным, как у всех американских детей, скрывая свое реальное положение так же старательно, как его добивался».
Сьюзан стала журналисткой, писателем и редактором. Она привлекала к себе внимание тем, что могла взять «невероятное» интервью.
Через много лет после смерти Дэвида Сьюзан узнала, кем он был на самом деле. Это причинило ей боль,
В течение более тридцати лет Эбнер Цвиллман по кличке Дылда был одним из главных гангстеров Америки. У Дылды везде были связи — от его базы в Ньюарке, штат Нью-Джерси, до Лас-Вегаса, Лос-Анджелеса и Голливуда. Он был на короткой ноге со всеми крупными американскими бандитами, итальянцами и евреями. При этом семью он никак не втягивал в свои нелегальные дела.
Дылда может служить примером того, что еврейские гангстеры держали детей и вообще родных подальше от своих криминальных занятий. Его итальянские приятели, наоборот, вовлекали родных в свой бизнес. Это коренное различие между итальянскими и еврейскими гангстерами.
Итальянские лидеры группировок, так же как и еврейские, были преданными отцами. Они тоже хотели, чтобы их дети благополучно женились и добились успеха в жизни. Они так же желали, чтобы их дети были приняты в мир законопослушных людей. Поэтому они посылали их в лучшие школы и платили за то, чтобы дети изучали право, медицину или получали какое-нибудь еще престижное образование.
В то же время они стремились управлять «делом» вместе со своими прямыми потомками. Если такой возможности не было, то они привлекали к этому племянников, кузенов и других родственников. При необходимости они приближали к себе, кого считали нужным, через женитьбу или крестное родство.
Например, трое из пяти боссов нью-йоркских криминальных семейств — Карло Гамбино, Томми Лучезе и Вито Дженовезе — породнились через детей. Дочь Джозефа Дзерилли, босса детройтских бандитов, Розали вышла замуж за Доминика Ликаволи, сына Питера Ликаволи, который возглавлял в Детройте другую мафиозную группировку. А сын Дзерилли был женат на дочери Джозефа Профаки, главы нью-йоркского клана. Сестра Дзерилли Розали вышла замуж за Уильяма Токко, приятеля Дзерилли из детройтской мафии. Их сын Энтони женился на Кармеле Профаки, другой дочери Джо Профаки. И так далее.
Из шестидесяти боссов мафии, которые присутствовали на знаменитой встрече на севере штата Нью-Йорк в Аппалачах в ноябре 1957-го, около половины были родственниками по крови или через брак.
Поэтому итало-американские криминальные синдикаты называются «семьями». Они скреплены браками и родством.
У еврейских гангстеров такого никогда не было. Никто из их детей не женился на родственниках гангстеров. И дело не передавалось «по наследству» родственникам. Еврейские бандиты понимали, что их занятие — отнюдь не «почетное», и не стремились передать его своим близким. Поэтому деятельность Цвиллманов, Лански и Бухалтеров продолжалась только одно поколение. Она жила и умирала вместе с ними.
У Дылды было три сестры и три брата: Берни, Гарри и Ирвинг. Ицик Голдстейн, который
«Единственное, чего он никогда не желал своим братьям, — это быть связанными с преступным миром», — говорит Ицик. Через Луиса Кауфмана Дылда контролировал местную 244-ю ячейку профсоюза киномехаников. Он использовал свое влияние, чтобы достать работу для родственников.
«Ирвинг и Гарри были киномеханиками, — рассказывает Ицик, — а Берни держал обувной магазин. По прошествии нескольких лет он занялся торговлей спиртным. У него была пара винных магазинов».
Цвиллман поддерживал своих родственников всю жизнь. Он постоянно снабжал их деньгами и работой. Хотя они и не имели отношения к его бизнесу, только из-за того, что они были Цвиллманами, «респектабельные» граждане Ньюарка осуждали их. Но семья по-прежнему любила и уважала его.
«Его мать была чудесной женщиной, — вспоминает Ицик. — Я бывал у них. Они жили на Гейнсбери-авеню. Милейшие люди.
Дылда приходил туда по пятницам с полудюжиной ребят. Его мать готовила еврейскую еду — креплах, фаршированную рыбу. Заходили и некоторые итальянцы. Они никогда так хорошо не ели, задницы эдакие».
В 1939-м Дылда женился на Мэри Мендалс Штейнбах, разведенной женщине с сыном по имени Джон. Свадьба была в субботу в полдень, в июле, в ресторане «Шантеклер» в Ньюарке.
Были приглашены финансисты с Уолл-стрит, правительственные чиновники, среди которых был бывший губернатор штата Нью-Джерси Гарольд Хофман, политики — демократы и республиканцы и известные на всю страну гангстеры. Лучшим другом Дылды был Джозеф Систо, финансист с Уолл-стрит, глава «Дж. А. Систо и Кo», а также председатель правления бариево-сталелитейной корпорации, где Дылде принадлежал контрольный пакет акций.
Были и не приглашенные, такие, как агенты ФБР, следователи и полицейские, наблюдавшие за перемещениями гостей.
Дылда обожал жену и принял ее сына как собственного. Мальчик любил Цвиллмана, и они были неразлучны. Дылда брал его с собой даже на «деловые» встречи. Это тревожило некоторых коллег Дылды, которые беспокоились, что мальчик запомнит то, что слышал.
Когда мальчик подрос, по воспоминаниям телохранителя Дылды, тот «просил Джона покидать комнату во время совещания».
Несмотря на теплые отношения, Дылда не усыновил Джона. «Если я усыновлю тебя, — объяснял он мальчику, — то ты примешь мою фамилию. Это заклеймит тебя на всю жизнь, что не здорово. Не важно, что ты будешь делать, как вести себя, — тебя будут воспринимать как Цвиллмана. Я видел, как это происходило с другими членами моей семьи, и не хочу, чтобы так же было и с тобой».
Этого не случилось. В 1958-м Джон женился, зажил респектабельно, и никто не воспринимал его в связи с эпохой Цвиллмана.
Уэйкси Гордон вырос жестоким человеком. В юности он был грозой улиц, а потом безжалостным бутлегером. Но важнее всего в жизни для него были жена и трое детей. Делая карьеру в криминальном мире, он оберегал их от уродливых сторон жизни. Когда его осудили за уклонение от налогов, была разрушена иллюзия респектабельности, которую он стремился создать, показав, кем он был на самом деле. Его жена Лия, дочь раввина, вынуждена была переносить позор.