Заупокойная месса

Пшибышевский Станислав Феликс

КазимирВы правы… Пойдем, Тадеуш!

БронкаСмотри, я уже успокоилась. Только вы ступайте… Мне хорошо будет с Евой, она одна всегда умела успокаивать меня.

^{Казимир и Тадеуш идут к дверям.}

Казимир в дверях к ЕвеВы хотели пройтись по парку…

ЕваО, потом, потом, когда Бронка совсем успокоится.

БронкаТак пойдемте все вместе.

ЕваНет, нет, родная, я хочу быть здесь желанным гостем, а гость может очень мешать молодым

супругам, если его нужно постоянно занимать. (Продолжая гладить ее по лицу.)Тебя пугают черные глаза озера, а в этом уголке так уютно вдвоем с мужем.

^{Казимир уходит при первых ее словах.}

Пятое явление

^{Бронка и Ева}

БронкаСкажи, Ева, я очень несносная?..

Ева задумчивоНет, нет, — только меня удивляет твоя неожиданная выходка.

БронкаНе сердись на меня, Ева!

ЕваНет. Даже если бы…

Бронка как будто угадывая ее мыслиЕсли бы — что?

ЕваДаже если бы та перемена, которая произошла в тебе… (Обрывает.)Будь со мной откровенна!.. У тебя какой-то непонятный страх… Может быть, это и не страх, но я не чувствую в тебе того доверия ко мне, которое было прежде…

Бронка после короткой паузыЯ откровенна с тобою и всегда буду с тобой говорить откровенно… Только… ты так изменилась…

Ева усмехаясьЯ изменилась?

БронкаДа, мне так трудно почувствовать в тебе ту прежнюю мою любимую Еву. Знаешь, бывают минуты… Мне кажется, что целая вечность прошла с того времени, когда ты меня так нежно прижимала к себе и радовалась вместе со мною, что Тадеуш женится на мне.

Ева невольноДа, правда, прошла целая вечность.

БронкаИ так безрадостно и с таким страхом смотрю я на дно этой вечности. Вот видишь, видишь, потому-то и припоминалось мне то черное озеро. (Ева гладит ее по волосам.)Может быть, я немного простудилась, может быть, что-нибудь помутилось в моем уме, только я чувствую теперь прикосновение твоих рук не так, как прежде. Прежде, когда ты прикасалась ко мне, мне казалось, словно ты хочешь выжечь на мне печать своей любви. Ведь ты знаешь, есть такие прикосновения, которые обжигают, как раскаленное железо. А теперь… они такие чужие, такие далекие… Да, да… О, подожди… Знаешь, вот точно тоска осени срывает с каштановой аллеи желтые листья…

ЕваТоска?

БронкаДа, тоска. Ах, как меня поражает твоя тоска! Помнишь, когда мы были вместе в пансионе, я боялась твоей бурной, ревнивой любви, а теперь я боюсь твоей тоски. Скажи мне, Ева, почему я всегда должна была тебя бояться?

ЕваПослушай, ты теперь возбуждена, но я вполне понимаю тебя. Я ведь не чувствую никакой перемены в своих отношениях к тебе, но, может быть, я и в самом деле переменилась. Ты уже не моя, не так безраздельно моя, как прежде… Ты любишь мужа, ты, может быть, даже сама не сознавая, боишься чего-то… А, знаю! (Вдруг

смеется.)Может быть, ты, родная, ревнуешь? А? Скажи мне откровенно.

БронкаНет, нет, я не ревную, но, правда, я боюсь…

ЕваЧего?

БронкаТвоей красоты…

ЕваЧто это значит?

БронкаЧто значит? Видишь ли, ты могла бы быть красавицей, самой красивой из всех женщин на свете и все-таки я бы не боялась, потому что я знаю, что Тадеуш и не взглянет на эту красоту, но твоя красота — она иная… Ты будишь такие желания и такую тоску, которых раньше человек не знал. Ты можешь приковать к себе и увлечь за собой человека, хотя ты сама не знаешь, что он идет следом за тобою, а он не знает, куда его ведет твоя красота… Но он идет, идет, ничего не видя, и все дальше… дальше…

ЕваИ куда же?

БронкаНе знаю, не знаю. Я не понимаю всего этого, но только чувствую. Что-то рвет мне на части всю душу, рвет мозг, но я не знаю, что это такое… (Задумчиво.)Казя как-то говорил мне, что есть какая-то точка, в которой сходятся все крайности… Не помню хорошенько, как он это говорил, но вот вроде того, что бесконечно большая сфера делается плоскостью, и я в это время думала о черном озере и о том, что его глубина может сделаться бесконечной, и тогда — то, что было его дном, сольется с небом. (Задумчиво.)Куда?.. Или в черную глубину озера или высоко, высоко, к величественному небу…

ЕваОткуда у тебя такие мысли?

Бронка быстро взглядывает на нее, потом улыбаетсяДа, да, Ева, ты не можешь найти себя… (Вдруг сделавшись грустною)Смотри, теперь, когда что-то такое ясное всплыло на поверхность моих предчувствий, моего страха, когда я начинаю угадывать, что било ключом у меня глубине, но не могла выбраться наружу, — теперь я так благодарна тебе… Снова ты кажешься мне близкой… Но как странно… И во мне начинает просыпаться какая-то тоска… А может быть, я слишком слаба, чтобы тосковать? Чтобы переносить муки этой тоски?

ЕваО чем тебе тосковать? Разве все твои желания уже не исполнились?

БронкаОдно — нет еще…

ЕваКакое же? Ты знаешь его?

БронкаНет еще, нет еще.

^Пауза.

Шестое явление

^{Бронка, Ева и Казимир}

Казимир входит, говорит тревожно БронкеНу, дорогая моя невестка успокоилась?

Бронка вдруг делается веселойУходи, уходи, ты хочешь опять меня расстроить. Довольно с меня твоей философии о каких-то крайностях, которые должны сходиться в какой-то точке!

Казимир шутливоНу, выразилась ты довольно неточно, но ты можешь проверить этот факт на самой себе… Только что ты была грустной, капризной, а вот теперь весела…

БронкаДа, только за это я должна благодарить уж никак не тебя, потому что ты своей скучающей миной можешь всякого довести до отчаяния.