Завещание Холкрофта
Шрифт:
– Похоже на то. Между прочим, он может передать власть более молодому. В его распоряжении есть солдаты.
– Только в распоряжении? Из числа детей, которых он защищает? Из детей Проклятых?
– Вряд ли. У них имеется несколько идеалистов, но необходимой сплоченности в рядах нет. Фалькенгейм симпатизирует им, но свои интересы не смешивает с «Нахрихтендинст».
– Где же «Нахрихтендинст» вербует себе солдат?
– Это евреи.
– Евреи?!
Француз кивнул.
– Насколько нам стало известно, их вербуют в случае нужды периодически. Ни организации, ни структурных групп не существует. Помимо того что они евреи, у
– Где?
– Кибуца Хар Шхаалаф. В пустыне Негев.
– Хар Шхаалаф?.. Боже мой, до чего же замечательно, – протянул Теннисон, испытывая профессиональное уважение. – Хар Шхаалаф. Кибуца в Израиле – резиденция, попасть в которую могут лишь дети, чьи родители были уничтожены в лагерях.
– Верно, – сказал француз. – В кибуце более двухсот мужчин, годных для призыва.
Теннисон выглянул в окно. «Убей меня – на мое место встанет другой. Убьешь того – его заменит третий».
– Задействована невидимая армия, способная на коллективное самоубийство. Ее цели понятны. И все же это не армия, а несколько случайных патрулей. – Теннисон повернулся к собеседнику. – Вы уверены в своей информации?
– Да. Это стало ясно после убийства двух неизвестных мужчин в Монтрёй. Наши лаборатории провели тщательное исследование одежды, остатков пыли в обуви и порах кожи, сплавов, используемых стоматологами, и особенно следов хирургических операций. Оба были ранены. У одного в плече обнаружили осколки снаряда. Война Йома Киппура. Собрав улики, мы сосредоточили внимание на юго-западе пустыни Негев и обнаружили кибуц. Остальное было просто.
– Вы послали человека в Хар Шхаалаф?
Француз снова кивнул:
– Одного из наших. Его доклад здесь. В Хар Шхаалафе не говорят в открытую, но, что там происходит, ясно. От кого-то приходит приказ, после чего формируется группа из нескольких человек. Она получает задание.
– Группа потенциальных убийц, поклявшаяся уничтожать все, что связано со свастикой.
– Точно. Мы установили также, что Фалькенгейм побывал в Израиле три месяца назад, что подтверждает собранную нами информацию. Его имя было заложено в компьютеры, где мы его и получили.
– Три месяца назад… Именно тогда Манфреди впервые вышел на Холкрофта, чтобы договориться о встрече в Женеве. Следовательно, Фалькенгейм не только знал о «Вольфшанце», а уже имел план. За три месяца до этого он мобилизовал и подготовил свою армию. Наступило время для нашей с ним встречи, встречи двух сынов рейха. Одного – подлинного, другого – подставного.
– На чей счет я должен отнести его смерть?
– Разумеется, на счет ОДЕССЫ. И подготовьте удар по Хар Шхаалаф. Я хочу уничтожить всех лидеров. Сделайте это осторожно. Вину возложите на террористов «Возмездия». Поехали.
Спустя некоторое время белокурый человек спускался по извилистой грязной дороге. Но это был уже не Джон Теннисон. Он шел под своим настоящим именем – Иоганн фон Тибольт, сын Вильгельма, руководитель нового рейха.
Показался коттедж. Смерть предателя приближалась. Фон Тибольт обернулся назад. Человек из Сюртэ, стоявший на холме, махнул рукой. Он останется там, блокируя дорогу до тех пор, пока работа не будет сделана. Фон Тибольт подошел поближе: до дорожки, выложенной камнем и ведущей к небольшому домику, осталось десять ярдов.
Он остановился под деревом, вытащил из кобуры пистолет и положил его в карман
Хотя уже рассвело и светило солнце, в темной комнате горела настольная лампа. За ней спиной к окну в кресле-коляске сидел Клаус Фалькенгейм.
Фон Тибольт молча вернулся к двери, подумал, не сломать ли ее, как это, несомненно, сделал бы убийца из ОДЕССЫ. Решил не шуметь. Полковник хоть старый и дряхлый, но не глупый. На себе или в коляске он прятал оружие. И оно будет задействовано, как только раздастся треск двери.
Иоганн улыбнулся. В этой маленькой игре не должно быть изъянов. Один прекрасный актер на сцене против другого. Кто сорвет самые горячие аплодисменты? Ответ очевиден: они достанутся ему, специально приехавшему для того, чтобы выйти из-за занавеса на зов публики. Достанутся ему, а не Клаусу Фалькенгейму. Он тихо постучал в дверь.
– Майн герр, извините меня. Это Иоганн фон Тибольт. Боюсь, что мне не выехать, машина застряла на холме.
Никакого ответа. Если молчание будет продолжаться более пяти секунд, подумал фон Тибольт, ему придется пойти на суровые меры; нельзя допустить неожиданных телефонных звонков. И тут он услышал старческий голос:
– Фон Тибольт?
– Да. Брат Хелден. Я пришел поговорить с ней. Ее не было на работе, и я подумал, что она здесь.
– Ее нет. – Старик снова замолчал.
– Мне не хочется вас беспокоить, майн герр, но, если можно, позвольте воспользоваться телефоном и вызвать такси.
– Телефоном?
Блондин усмехнулся. Он чувствовал замешательство Фалькенгейма.
– Мне потребуются секунды. Я действительно должен найти Хелден до полудня. В два часа выезжаю в Швейцарию.
Снова молчание, но недолгое. Послышался звук отодвигаемого засова, дверь открылась. Полковник в коляске откатывался назад от двери, одеяло прикрывало его колени. Еще недавно одеяла не было.
– Благодарю вас, майн герр, – сказал фон Тибольт, протягивая руку. – Приятно вас видеть снова.
Смутившись, старик поднял свою руку в приветствии. Иоганн молниеносно схватил пальцами эту костлявую руку, начал выкручивать ее в левую сторону. Свободной рукой он сбросил одеяло с колен Фалькенгейма. И увидел то, что ожидал: «люгер» поперек тощих ног. Взял его и только потом закрыл дверь.
– Хайль Гитлер, генерал Фалькенгейм! – воскликнул он. – Wo ist der Nachrichtendienst? [42]
42
– Где находится «Нахрихтендинст»? (нем.)
Старик оставался безмолвным. Без страха в глазах он пристально смотрел на своего захватчика.
– Интересно, когда вы это выяснили. Не думаю, что давно. Хвалю вас, сын Вильгельма фон Тибольта.
– Да, сын Вильгельма и кое-кто еще.
– Да, конечно. Новый фюрер. Это ваша цель, но она недостижима. Мы остановим вас. Если вы пришли убить меня, сделайте это. Я готов.
– Почему я должен убивать вас? Такого ценного заложника.
– Сомнительно, что вы получите за меня большой выкуп.