Завещание Холкрофта

Ладлэм Роберт

Человека звали Иоганн фон Тибольт, последние пять лет известного как Джон Теннисон.

– Ты видишь? – спросил морской офицер явно озабоченно. – Никого.

– Здесь кто-то был, – ответил блондин. – Учитывая то, какие предосторожности предпринимались, начиная с Монмартра, неудивительно, что здесь никого нет. Хелден и другие «дети» умеют действовать.

– Они скрываются от идиотов, – сказал Бомонт. – «Возмездие» просто наводнено марксистскими недочеловеками.

– Придет время, и «Возмездие» выполнит свои задачи, наши задачи. Но меня сейчас беспокоит не «Возмездие».

Я хочу знать, кто пытался его убить. – Теннисон повернулся в темноте. Его глаза блеснули. Он постучал по приборной доске. – Кто пытался расправиться с сыном Клаузена?

– Клянусь, что рассказал все, что нам известно. Все, что удалось узнать. Это не было ошибкой с нашей стороны.

– Это было ошибкой, потому что убийство чуть не произошло, – повторил Теннисон теперь уже более спокойно.

– Это был Манфреди, наверняка Манфреди, – продолжал Бомонт. – Это единственное объяснение, Иоганн…

– Меня зовут Джон. Не забывай.

– Прости. Это единственное объяснение. Мы не знаем, что Манфреди сказал Холкрофту в том поезде по дороге в Женеву. Возможно, он пытался убедить его отступить, а когда Холкрофт отказался, отдал приказ о его уничтожении. Им не удалось убить его на вокзале благодаря мне. Мне кажется, ты не должен об этом забывать.

– Ты не дашь мне забыть, – перебил Теннисон. – Может быть, ты прав. Он надеялся взять под контроль агентство в Цюрихе. Но этому не бывать. Итак, изъятие актива в семьсот восемьдесят миллионов долларов стало слишком сложной задачей.

– Так же, как обещанные два миллиона – непреодолимым искушением для Холкрофта.

– Эти два миллиона он может положить в банк только в уме. А его смерть будет в наших руках, а не в чьих-то еще.

– Манфреди действовал в одиночку, поверь. После истории в гостиничном номере в Цюрихе никаких попыток больше не возникало.

– Вряд ли бы Холкрофт согласился с таким заявлением… А вот и они. – Теннисон подался вперед. Сквозь лобовое стекло он увидел Ноэля и Хелден, вышедших из дверей. – Что, «дети» Полковника часто здесь встречаются?

– Да, – ответил Бомонт. – Мне это известно от агента ОДЕССЫ, который однажды вечером следил за ними.

Блондин засмеялся. Его слова звучали язвительно.

– ОДЕССА! Карикатурные типы, которые способны лишь плакать в погребках, перебрав пива. Они просто смешны!

– Да, но они упорны.

– И могут принести пользу, – сказал Теннисон, наблюдая, как Ноэль и Хелден садятся в машину. – Они были и остались солдатами самого низшего сорта, что служат пушечным мясом. Раньше всех обнаружены, раньше всех принесены в жертву. Это прекрасно отвлекает от более серьезных вещей.

Послышался мощный шум двигателей «Ситроена». Холкрофт вывел машину со стоянки и выехал на проселочную дорогу.

Бомонт включил двигатель.

– Я буду держаться на расстоянии. Он меня не заметит.

– Не беспокойся, – произнес Теннисон. – Я вполне удовлетворен. Отвези меня в аэропорт. Ты все подготовил?

– Да. На «Мираже» ты долетишь до Афин, а греки доставят тебя в Бахрейн. Военные самолеты, статус ооновского курьера, гарантии Совета Безопасности. Твои бумаги у пилота

«Миража».

– Отлично, Тони.

Морской офицер улыбнулся, польщенный похвалой. Он нажал на акселератор. Седан рванул со стоянки в темноту проселочной дороги.

– Что ты будешь делать в Бахрейне?

– Обращу на себя внимание, сделав материал о переговорах по нефтяным месторождениям. Принц Бахрейна охотно идет на контакт. У него нет выбора. Он договорился о встрече с Тинаму и теперь, бедный, боится, что эта новость выплывет.

– Ты неподражаем.

– А ты – предан. И всегда этим отличался.

– А что после Бахрейна?

Блондин откинулся на сиденье и закрыл глаза.

– Опять Афины и Берлин.

– Берлин?

– Да. Все идет хорошо. Потом туда поедет Холкрофт. Кесслер ждет его.

Внезапно из-за приборной доски послышались звуки.

Четыре коротких резких сигнала. Теннисон открыл глаза. Сигналы повторились.

– Подвези меня к ближайшему телефону. Быстро!

Англичанин выжал акселератор до упора. Седан помчался по дороге, в доли секунды развив скорость в семьдесят миль. Они подъехали к перекрестку.

– Если я не ошибаюсь, здесь где-то есть заправочная станция.

– Скорей!

– Точно есть, – подтвердил Бомонт, и она действительно возникла у дороги, темная, с неосвещенными окнами. – Проклятье, закрыта!

– А ты на что рассчитывал? – спросил Теннисон.

– Там телефон…

– Там есть телефон?

– Да.

– Останови машину.

Бомонт подчинился. Блондин вышел и подошел к двери заправочной. Вынул пистолет и ручкой разбил стекло.

С лаем и рычанием на него бросилась собака, обнажив клыки и пытаясь укусить. Это был старый пес неопределенной породы, которого держали скорее для вида, чем для охраны. Теннисон полез в карман, достал глушитель и надел его на ствол пистолета. Затем поднял пистолет и выстрелил через разлетевшееся стекло собаке в голову. Собака упала. Теннисон выбил остатки стекла над дверной ручкой.

Он вошел внутрь, дал глазам привыкнуть к темноте и, переступив через мертвое животное, подошел к телефону. Иоганн вызвал телефонистку и дал ей парижский номер; он должен был связаться с человеком, который, в свою очередь, соединит его с Англией.

Спустя двадцать секунд он услышал задыхающийся голос:

– Извини, что побеспокоила тебя, Иоганн, но это срочно.

– Что случилось?

– Пропала фотография. Я очень волнуюсь.

– Какая фотография?

– Тони.

– Кто ее взял?

– Американец.

– Что означает, что тот его узнал. Графф бы прав: твоему прекрасному мужу нельзя доверять. Его энтузиазм превалирует над осмотрительностью. Где же Холкрофт мог его увидеть?

– Может быть, в самолете. Или швейцар его описал. Это не имеет теперь значения. Убей его!

– Да, конечно. – Блондин помолчал, потом задумчиво проговорил: – У тебя есть чековая книжка?

– Да.

– Переведи десять тысяч футов. Сделай это через Прагу.

– КГБ? Хорошо, Иоганн.

– Британцев ждет еще один провал. Дипломаты будут спорить между собой, обвиняя друг друга в недостаточной искренности.