Завещание Холкрофта

Ладлэм Роберт

– Но только не у Иоганна фон Тибольта, – сказала с гордостью Гретхен, прижимая руку брата к своим обнаженным соскам. – Кстати, я получила шифровку от Граффа. Он опять обижен. Говорит, что мы не держим его в курсе дела.

– Впадает в маразм. Старик отслужил свое. Возраст делает его неосторожным: сейчас не время посылать шифровки в Англию. Боюсь, настало время для нашего друга в Бразилии.

– Ты пошлешь приказ?

– На рассвете. Проклятая ОДЕССА понесет еще одну потерю. Он слишком хорошо меня учил. – Теннисон наклонился к сестре, лаская ее груди. – Вот теперь наш разговор закончен. И, как всегда после

беседы с тобой, я чувствую необыкновенную ясность в мыслях. Мне больше не о чем расспрашивать тебя и нечего добавить к сказанному.

– Тогда перейдем к делу. Мы так долго беседовали, что ты, должно быть, весь горишь. Сейчас я о тебе позабочусь.

– Ты заботишься обо мне с самого детства, – ответил Теннисон, целуя ее губы. Гретхен лихорадочно ощупывала его брюки. И брат, и сестра дрожали от страсти.

Гретхен лежала рядом с ним. Она спала – удовлетворенная, утомленная. Теннисон прислушался к ее ровному дыханию, поднес руку к глазам и взглянул на светящийся циферблат. Полтретьего пополуночи. Пора вершить злодеяние, которого требует от него завет «Вольфшанце». Все нити, ведущие в Женеву, нужно оборвать.

Нащупав подле кровати одну из своих туфлей, он поднял ее с пола. Так же на ощупь нашел металлический диск в центре каблука, нажал на него и стал вращать влево, высвобождая пружину. Отвернув колпачок, он положил его на тумбочку, потом наклонил туфлю и вытянул из отверстия десятидюймовую стальную иглу, спрятанную в микроскопический паз, высверленный в подошве башмака. Игла гнулась, но сломать ее было невозможно. Если правильно ввести иглу между четвертым и пятым ребром, то она проткнет сердце, оставив после себя такую крохотную отметину, которую с трудом можно обнаружить, даже при вскрытии.

Зажав иглу между большим и указательным пальцами правой руки, Теннисон дотронулся левой до груди Гретхен, погладил ее по плечу. Сестра проснулась.

– Ты ненасытен, – шепнула она, улыбаясь.

– Только с тобой, – ответил он, отрывая ее от постели и прижимая к себе. – Ты моя единственная любовь, – сказал он, занося правую руку за ее спину. Провел пальцами сверху вниз, нащупал нужное место, согнул запястье, приставил иглу и резко воткнул ее в тело своей сестры.

В путанице сельских дорог можно было легко заблудиться, но Теннисон хорошо запомнил маршрут. Он знал, как добраться до уединенного коттеджа, в котором обитал загадочный Полковник, предатель рейха. Даже кличка Полковник звучала иронической насмешкой. На самом деле обладатель этого прозвища был генералом вермахта и звали его Клаус Фалькенгейм. В свое время он был четвертым по рангу военным чином в Германии. Равные по званию военачальники превозносили его до небес, даже сам фюрер не скупился на похвалу. А теперь этот шакал живет в блестящей пустотелой скорлупе.

Господи, как Иоганн фон Тибольт ненавидел Полковника – этого жалкого лжеца! Но Джон Теннисон никогда не покажет своих чувств. Напротив, он будет вилять хвостом перед стариком и трепетать в благоговении. Потому что только таким образом можно привлечь к сотрудничеству младшую сестру.

Теннисон позвонил Хелден в «Галлимар» и сообщил, что собирается посмотреть, где она живет. Да, он знает, что Хелден обитает в маленьком доме Полковника; да, он знает, где этот дом находится.

– Я

же теперь журналист. А хорошему журналисту без хорошего досье никак нельзя.

Ceстра была ошеломлена. Брат настаивал на том, чтобы они увиделись утром, перед тем как он отправится на встречу с Холкрофтом. Иоганн сказал, что не станет говорить с американцем, пока не увидит ее. Быть может, добавил он, Полковник сумеет помочь ему разобраться в ситуации и развеет его сомнения.

Теннисон свернул на раскисшую проселочную дорогу, которая, петляя среди высокой травы, вела в буйно заросшую лощину, надежно укрывавшую дом Полковника от посторонних глаз. Три минуты спустя Теннисон затормозил у коттеджа. Распахнулась дверь, и навстречу ему вышла Хелден. Как она хороша! И как похожа на Гретхен…

Брат и сестра порывисто обнялись – оба нервничали перед встречей с Полковником, а Хелден и не пыталась скрыть своего замешательства. Она ввела Теннисона в небольшой дом со спартанской обстановкой. Полковник стоял у камина. Хелден представила мужчин друг другу.

– Эту минуту я буду помнить всю жизнь, – начал Теннисон. – Вы снискали почет и уважение всех немцев. Если только я смогу быть удостоен чести служить вам, то буду готов исполнить любое ваше желание. Вам следует лишь сказать об этом Хелден.

– Вы очень добры, господин фон Тибольт, – ответил старик. – Но если я правильно понял вашу сестру, то это вам что-то нужно от меня, а я, честно говоря, не представляю, чем могу быть полезен.

– У меня проблемы с американцем. С Холкрофтом.

– А в чем дело? – спросила Хелден.

– Тридцать лет назад три выдающихся человека совершили беспримерный подвиг, придумав изумительный способ возместить страдания, причиненные лучшим сынам Германии мясниками и маньяками. Обстоятельства складывались тогда таким образом, что на ключевую роль в распределении миллионов решили назначить Холкрофта. И вот теперь он просит меня о встрече, предлагает сотрудничество… – Теннисон замялся, как бы подыскивая слова.

– И что же? – двинулся навстречу Полковник.

– Я ему не верю, – сказал Теннисон. – Он встречался с нацистами. С теми, кто хочет убить нас, Хелден. С людьми вроде Мориса Граффа.

– О чем ты? – не поняла Хелден.

– Кровопийцы-палачи вновь поднимают головы. Холкрофт – наци.

У Хелден от удивления вытянулось лицо. Глаза ее гневно заблестели:

– Это абсурд! Иоганн, это бред!

– Да? А мне так не кажется.

Ноэль дождался, пока Хелден уйдет на работу, прежде чем позвонил Майлзу в Нью-Йорк. Всю ночь они с Хелден предавались любви, и Ноэль понял, что ему удалось убедить ее не прерывать с ним отношений. Долгая совместная жизнь была предрешена. И теперь это вдруг стало его тревожить. Зазвонил телефон.

– Да-да, девушка. Мистер Фреска. Вызывает лейтенанта Майлза.

– Я так и знал, что это вы, – раздался в трубке голос, совершенно не соответствующий внешности Майлза. – Нашел вас Интерпол?

– Нашел?! Да за мной всюду рыскали шпики! По-моему, это называется слежкой, а не поиском. Ваших рук дело?

– Так точно.

– Но вы же дали мне две недели! Какого черта вам нужно?

– Мне нужно разыскать вас и передать вам информацию, которая, по моему мнению, вам необходима. Она касается вашей матери.