Заветное желание
Шрифт:
Вдалеке в облачных нагромождениях постепенно проявлялся архипелаг, среди остальных рас именуемый Бросовыми островами. Острова были слишком маленькими, чтобы представлять какую-то ценность для больших стран, но, тем не менее, на этих кусочках парящей суши жили разумные. Иногда на одном острове могли уживаться, и вполне мирно, гроски и шуолы, шакмары или карлики, не состоящие в Братстве. В поселения на Бросовых островах бежали преступники, туда ссылали, там можно было заниматься тем, что зачастую было запрещено на родине… В общем, Бросовые острова были всеобщей свободной зоной как для торговли, так и для грязных делишек.
В
Архидемон поднял руку в черной латной перчатке, и гарры прекратили гвалт.
— Дети мои! — крикнул Аргаррон, — Я веду вас на наших врагов снова! Все вы прекрасно помните, что в прошлый раз квострам удалось остановить меня, а, значит, и вас… На это раз этого не будет! Новый Избранник — не маг и не воин, он всего лишь мальчишка!
Голос архидемона потонул в реве гарров. Тот дал всем вволю наораться, после чего продолжил:
— Наши братья-гроски согласны поддержать нас снова, но шакмары — подлые предатели, посему они умрут! Но не с честью, на наших клинках, а от голода и жажды в своей глиняной норе! Мы летим на Рагн-Шад, чтобы взять с собой наших бескрылых братьев гросков!
Гарры снова ответили нестройным ревом, потрясая оружием. Аргаррон позволил себе улыбнуться. Этот народ определенно был создан для войны за призрачные идеалы.
«Отличные солдаты», — подумал архидемон, — «Никаких мешающих эмоций — ни страха, ни совести, ни жалости… Зато ярости и жестокости хоть отбавляй. На славу получились».
Аргаррон с теплотой подумал о местном божке, который, считая себя единственным и, безусловно, всемогущим воплощением вселенского Зла, создал себе что-то вроде полиции — расу гарров. То, что его «полицию» уже использовали в своих целях межпространственные демоны, божок даже не чувствовал, безмятежно похрапывая у себя в чертогах. Короче говоря, его место уже заждалось нового бога Тьмы, и Аргаррон не сомневался, что, захватив материальный план бытия, без труда скинет обленившегося божка с его утлого трона.
Через какое-то время архидемон, вволю наоравшись торжественных лозунгов перед толпой, вернулся в недра цитадели. Проходя мимо храма Изначальной Тьмы, он услышал стройный хор низких голосов, приятным резонансом отдающийся под сводами исполинского зала:
Темная ночь в туманной долине,
Тихий одинокий дворец
Глазами своими с бледным бельмом
На духов смотрит Творец.
Песня принадлежала к старому культу Гаррака, того самого местного божка, но Аргаррон не запрещал ее петь в храмах. Боле того, он даже радовался, когда эти слова звучали в его собственных святилищах, потому что, как ни странно, песня все еще имела некоторую силу, наполняя божество энергией. В данном случае в качестве божества выступал, разумеется, сам архидемон.
Он создал мир из шторма теней,
Он создал доктрины неба,
Он был правителем
Его сердце хранил ветер.
В сферах жизни он хранил Смерть
В тайном соборе от Света
С Ненавистью он ходил под венец
Рвал на куски Надежду…
Аргаррон сказал себе как-нибудь потом наградить жрецов и пошел дальше. Песня продолжала звучать ему вслед, и архидемон еще какое-то время различал слова:
Под теплым облаком спасал души воинов,
В холодных снегах искал правду звезд,
На раскаленных песках собирал слезы неба,
В холодных камнях клепал основы гнезд.
О, Духи вечности и Духи непрерывности!
О, ты, мать-луна, и отец наш блеклый месяц!
О, вы, братья наши, Страх и ползучий Мрак!
О, сестры старшие — Любовь и Ненависть!
Возьмите в руки жизни Бестелесных!
Держите силы ветров Безымянных!
Под красным закатом и черным солнцем,
Спасайте гнезда пишущие фолианты…
Аргаррон услышал страшные вопли приносимых в жертву рабов, после чего по телу прокатилась волна приятного тепла. Энергия перешла от истекающих кровью на алтарях пленников в физическое тело архидемона.
«Жаль, что я могу сейчас так немного», — подумал Аргаррон, — «Если бы у меня было чуть больше сил, я скрутил бы в бараний рог и квостров, и их прихвостней, и их Совет магов во главе с Избранником… Ладно. Еще десяток-другой тысяч жертв, и я буду готов».
* * *
Так уж вышло, что первым заметил армию гарров один из Всадников. Вернее, одна. Одинокий темно-зеленый лурпо, взмахивая крыльями, вынырнул из нагромождения грязно-белых облаков, прикрытых тенью от более высокого массива. В седле на спине ящера сидела стройная синекожая девушка, одетая в доспехи из тяжелой кожи водяного виверна, покрывающие почти все тело, а за ее спиной хлопал на ветру короткий сиреневый плащ. Серебристый шлем со стилизованными крыльями полностью скрывал лицо за забралом из односторонне непрозрачного стекла, на поясе висела сабля в ножнах.
Лурпо, увидев острова и дирижабли, издал глухой рык. Девушка ласково похлопала ящера по шее, потом тронула укрепленный перед седлом шарик Голоса Неба. Тот вспыхнул, в нем появилось лицо немолодого уже Всадника.
— Мингара — Нокару, — сказала девушка. Мелодичный голос был чуть искажен закрытым шлемом, — В заданном для патрулирования квадрате обнаружена армада гарров, в размере тридцати островов и примерно сотни дальних дирижаблей, предположительно десантно-штурмовых. Сейчас приближаются к Бросовым островам.