Завод 2: назад в СССР

Гуров Валерий Александрович

— Быстро научился, — ответил я.

— Как? Справляешься? Может, надо как-то помочь?

Я покачал головой и заверил Сергея Алексеевича, что если мне понадобится чья-то помощь, то молчать я не буду.

— Идет, — согласился тот. — Тогда такой вопрос, как ты смотришь на то, чтобы сегодня поработать сверхурочно? Я смотрю, работы у тебя тут просто навалом. Это вот эти позиции перебрать надо?

Сергей взял мою документацию с бесконечным количеством позиций, полистал.

— Могу тебе талон выписать, — заключил он. — Учеников мы обычно сверхурочно не оставляем, но тут как-нибудь придумаем, как тебе переработку закрыть.

— Серег, а с чего вдруг такая щедрость? — прямо спросил я. — Это тебя Рома

послал?

— Ну-у, — протянул мастер, возвращая на стол документы, но от прямого ответа ушел. — Не без этого. У вас стряслось что опять?

— Ничего, Рома любезно объяснил мне фронт работ. Вот теперь, как видишь, разбираюсь. А талон можешь выписать, я не против.

Мастер задумался, остановив взгляд на бумагах на столе, а потом вздохнул и поднял на меня глаза.

— Егор, ты бы меньше принципиальность показывал. Это же всё бюрократия, она тебя перемолет и не заметит, — высказался он.

Я ничего не ответил — хотя и видел, что советует он искренне. Сергей тогда долго ждать не стал, заверил, что выпишет мне талон на сверхурочные, и ушел.

Конечно, его позиция имела право на существование, другой вопрос, что я её не разделял. Но и разводить на эту тему дискуссии как-то скучно. Поэтому останемся каждый при своем мнении. Ну а поработать сверхурочно мне сейчас явно не помешает, рабочий день перевалил через свой экватор, а у меня ещё была куча нерешенных задач.

Потому до самого конца рабочего дня я был полностью погружён в работу на складе. Примерно через полчаса непрерывной работы я сообразил, что если не выработать другой подход, то возиться придётся очень и очень долго. Раз, переместить подъемник к нужному ящику, два — вытащить его, найти деталь с нужным номером, обработать, а потом ещё повторить манипуляции в обратной последовательности. Даже если с этой позицией не надо было делать ничего, кроме как протереть номер тряпкой в ацетоне, времени это сжирало непозволительно много. А чтобы не полагаться на собственные ощущения, а иметь понимание о реальных трудозатратах, я решил провести замеры.

Для этого засек выбранный технологический процесс от и до. Вышло порядка восьми минут на одну позицию. Вроде бы, и быстро. Но тут стоит учитывать сразу два фактора — во-первых, если перемножить эти минуты на количество позиций в списке, то уже получается несколько недель чистого рабочего времени. А чистое рабочее время на производстве — это такая же утопия, как запрет работягам устраивать перекуры и слоняться по цеху без дела. Другими словами, это цифру правильно будет для начала удвоить, а только потом считать. Наконец, во-вторых, далеко не со всей оснасткой вопрос решается при помощи тряпки и ацетона. Кое-где надо хорошенько потереть щёткой. Где-то требуется перебивать нечитаемые цифры, калибровать отверстия, резьбу, удалять ржавчину — и чего только ни. А ведь наверняка будут ещё и «потеряшки», которые на карточке числятся, а вот по факту отсутствуют. Найти их в этих стеллажах — тоже дело не пары минут, а может быть, и целое расследование.

Я почесал затылок, раздумывая о том, как ускориться. В голову пришло несколько идей, но, все их тщательно взвесив, я остановился на одной — решил полностью пройтись по всем позициям, которые лежали в отдельном взятом стеллаже. Далее вытащить их из ящиков и рассортировать по сложности необходимых ремонтных работ. Те единицы, где не надо драить, чистить и перебивать, а только номер сверить, я обрабатывал сразу же, не отходя от ящика. Остальные фасовал по принципу читаемости номера. Так у меня образовались две кучки оснастки. В одной позиции с нечитаемыми номерами. В другой — с читаемыми. В обеих кучках встречалась оснастка с ржавчиной, загрязнениями и необходимостью калибровки отверстий, резьбы или смазки подвижных частей и соединений.

Теперь хотя бы понятно, сколько и чего надо сделать

по первому стеллажу. Я вооружился отверткой, с ее помощью повытаскивал и повыкручивал втулки, болты, шайбы и прочую мишуру. Чтобы не ломать голову, от какой позиции мелочевка, я соединил их проволокой, как баранки, и прикрепил листки с обозначением их номеров. Всё это добро засунул в металлический ящичек с откидной крышкой, наполненный ацетоном. Пусть без меня откисают.

Потом отлил ацетон в отдельную бутылку, оснастку поскладывал в ящики и понёс к галтовочному барабану. В нашем цеху галтовки было аж две, что упрощало задачу. Обе представляли собой подобие огромной и примитивной стиральной машины, но вместо стирального порошка их барабаны были наполнены песком и камнями. Использовались они для того, чтобы сгладить шероховатости на поверхности детали и убрать мелкие заусенцы. Бросаешь в барабан партию, прокручиваешь полчаса — и получаешь поверхность гладкую, как попка младенца. Главное только потом — хорошенько детали вымыть в керосине и продуть.

Подойдя к барабанам, я вытащил из них все крупные камни, оставив только песок и мелкую щебенку. Поскладывал оснастку из своего ящика, строго следуя принципу — в один барабан позиции с читаемыми номерами, в другой — с нечитаемыми. Следом добавил в каждый из барабанов ацетон, чтобы убрать с них ржавчину, старое засохшее масло и кислоту. Получившуюся смесь из щебенки, ацетона и песка я хорошенько перемешал, закрыл крышку галтовки и запустил двигатель. Детали начали бултыхаться во вращающемся барабане. Дело пошло.

Я засек полчаса, а сам тем временем сходил к верстаку и взял недостающий инструмент — пневмодрель, сверла, молоток, пистолет со шлангом и прочее. Заглянул в инструменталку за цифрами, резьбовыми кольцами и воротком для них. На обратном пути прихватил ведро с керосином. И, пока барабаны работали, с этим добром вернулся на склад.

— Ну, начнем! — я надел перчатки и вытащил из ящика с ацетоном всё то, что оставил отмокать.

Ацетон отлично снимал въевшееся масло и прочую грязь. С ржавчиной помогало хуже, но эта проблема устранялась последующим механическим воздействием — а проще говоря, надо было потереть щеткой. Положив побрякушки в решето с ручкой-держателем, я опустил его в ведро с керосином и тщательно прополоскал. С помощью пистолета обдул всех в этой партии сжатым воздухом и вытер насухо тряпкой. Большинство винтов, втулок и прочего добра очистились сразу же и теперь блестели металлом, будто только что изготовленные. Там, где осталась вздыбленная ржавчина или засохшее масло, помогла металлическая щетка. Болты я пропустил через резьбовые кольца, выправляя резьбу. Через втулки прошелся сверлом, снимая закоксованность. Полчаса делов — и деталюшки стали как новыми.

— Вот это другое дело, — я с удовольствием посмотрел на перевязанные проволокой компоненты.

Вернулся к галтовке, остановил «стирку» и вытащил оснастку. И тут результат порадовал: от ржавчины и стружки с маслом не осталось и следа. Прямо на месте я прополоскал оснастку, продул и, разложив позиции обратно по ящикам, вернулся на склад. Вставил в вороток метчик и прошелся по отверстиям с резьбой. Подвижные соединения аккуратно смазал маслом, а те отверстия, в которые вставлялись втулки, зачистил наждачкой.

Дело оставалось за малым — набить цифры там, где их уже толком не было видно, что я и сделал. Вот так и вышло, что к концу рабочего дня у меня был полностью обработан первый стеллаж — можно стоять да любоваться чистотой и порядком. По моей оценке, за счёт таких ухищрений я сэкономил огромное количество времени. И всего за полдня работы, по сути, выполнил полноценную недельную норму, если смотреть по тем расценкам, которые были указаны в документации Ромы. Нетрудно посчитать, что такими темпами на склад у меня уйдёт одна пятидневная рабочая неделя.